«Штурмфогель» без свастики. Евгений Петрович Федоровский
будет рада, – сухо заметил он.
– Бобыль. Осталась только сестра Ютта, – ответил фельдфебель, доставая из внутреннего кармана френча любительский снимок и протягивая его Вайдеману.
Со снимка на Вайдемана пристально смотрела длинноволосая девушка в черном свитере.
– Хороший снимок, – сказал Вайдеман.
– Сам делал. У меня к фотографии пристрастие. Разобьем Англию, куплю себе приличное фотоателье…
Поезд с грохотом помчался через Одер. В купе вошел проводник-немец, сменивший поляка. Проводник выбросил руку в нацистском приветствии и объявил:
– Граница рейха! – И тут же поспешно добавил: – Бывшая граница рейха.
5
Чуть ли не первым человеком, которого Вайдемак увидел на берлинском вокзале, был оберштурмфюрер Вальтер Зейц. С Зейцем свела его судьба еще десять лет назад в Швеции. Оба были горячи, молоды, беспечны. И одиноки. Оба не знали ни родительской опеки, ни родительской любви. В карманах редко звенели кроны, но жизнь после берлинской дороговизны все же казалась сытной и приятной.
Вайдеман работал в сборочной мастерской – филиале завода Юнкерса в Упсале – и готов был подняться в воздух на любом гробу: лишь бы платили, Зейц сидел в конторе – разбирал рекламации, которые иногда поступали из шведского министерства транспорта, и заодно помогал заезжим немцам устраивать разные коммерческие и не совсем коммерческие дела.
Третьим в их холостяцкой компании был Пауль Пихт, пожалуй самый энергичный и пронырливый. Пихт задумывался о карьере, когда Вальтер и Альберт не помышляли ни о чем, кроме девочек. Накопив немного денег, Пихт все их, не моргнув глазом, ловко всунул шеф-инженеру, и тот назначил его главным механиком авиамастерской. А когда в Швецию на гастроли прилетел прославленный Удет, Пихт первым понял, где можно поживиться. Он мыл, чистил и скреб самолет Удета, как свой собственный мотоцикл, а когда в моторе что-то забарахлило и выступления могли сорваться, он двадцать часов копался с двигателем, пока все не отладил. И главное, отказался от платы. Сделал вид, что старался только из любви к лучшему немецкому летчику. И не прогадал. Удет взял его с собой личным механиком.
Зейц и Вайдеман долго еще оставались в Швеции, пока фюрер не бросил клич сынам фатерланда: «Немцы, объединяйтесь!»
Теперь уж повезло Зейцу. Один из его старых клиентов был вхож к Гейдриху. Зейца взяли в училище СС. А Вайдеман попал в летную школу в Дрездене. Оттуда в Испанию в истребительный отряд Мельдерса.
– Ну, а где ты сейчас? – спросил Вайдеман, когда приятели зашли в кафе на привокзальной площади и сели за столик.
– Я работаю у Мессершмитта, – скромно ответил Зейц. – Становлюсь провинциалом.
Ему не хотелось посвящать Альберта в свои дела.
– Женился?
– Один как перст, – притворно вздохнул Зейц. – Видимо, не суждено… А ты?
– Та же история. Гарнизонная жизнь не располагает к устройству семейных очагов. Ты видел Пауля Пихта? – неожиданно спросил Вайдеман.
– Вы же вместе долго воевали в Испании! Я там пробыл