Рудная черта. Руслан Мельников
ткань.
Но сам Бернгард увернулся. Отшатнувшись, изогнувшись. Просочившись между свистящими клинками. Неведомым, непостижимым образом. Со стремительностью, ловкостью и гибкостью, недоступными простому смертному.
Следующие два удара Всеволода магистр принял уже на свой меч, вырванный из ножен.
«Звякзь-з-з-ь! Звякзь-з-з-зь!»
И еще два. И снова.
«Звякзь-з-з-ь! Звякзь-з-з-зь!»
«Звякзь-з-з-ь! Звякзь-з-з-зь!»
Два меча бессильно отскакивали от одного, неизменно оказывавшегося на их пути. Один клинок успевал парировать и отбивать двойные выпады и финты, но сам при этом всерьез не разил. Пугал порой обманными движениями, имитировавшими атаку, и все же пока Бернгард лишь оборонялся. Пока Черный Князь не нападал по-настоящему.
Непробиваемая веерная защита, которую Бернгард выстраивал легко и играючи, заранее предугадывая каждое движение противника, свидетельствовала о немалом мастерстве и воинском уменье. О великом опыте свидетельствовала эта защита или о сверхъестественном боевом чутье, которое одно лишь и сможет заменить такой опыт.
Прав был старец Олекса, дававший Всеволоду урок безжалостной рубки перед Эрдейским походом. Трижды прав! Верно говорил, что Черный Князь четырех-пяти добрых бойцов в сече стоит. Да чего там пяти – такое ощущение будто с добрым десятком противников рубишься. Даром, что у тебя самого два меча в руках, а у врага – один только. Зато эвон как управляется Бернгард своим одним. Воздух гудит! И мелькающая сталь с серебром обращается в непреодолимую преграду.
Вот клинок тевтонского рыцаря… Нахтриттера… Рыцаря Ночи… Черного Князя… Шоломонара… мелькнул и отбил меч справа. А вот – встретил секущий удар Всеволода слева. А вот – внизу просвистел, у самых колен. И захотел бы магистр-Князь – непременно скосил бы. А вот – и сверху, над головой, над самой макушкой. А вот – и сзади. Только успевай поворачиваться. Вертись. Крутись…
Всеволод вертелся. Крутился. Наседал на Бернгарда как мог, как умел, как был обучен. Бил, рубил, колол. Быстро, не жалея сил. Не думая о накатывающейся усталости. О растекающейся по руками и ногам свинцовой тяжести.
Мудрый старец-воевода из родной Сторожи предупреждал еще и о том, что такого противника следует одолевать сразу, первым же натиском. На измор потому как такого не возьмешь. Сам измотаешься, а тварь Темного обиталища – не утомишь. Особенно если тварь эта – Черный Князь.
Нападать на такого надо с первых же секунд и быстро-быстро разить с обоих рук, без устали, покуда сил достанет.
Всеволод нападал. Разил. И – не попадал. И – не поражал. Бернгард уходил от его ударов. А когда не уходил, то отражал. А уж как отражал! Не всякий на ногах устоит после этакого отшиба.
Всеволод пока держался, только порой отшагивал поневоле. На пол шага, на шаг. А то и дальше отлетал вслед за отбитым мечом. Не отпуская, впрочем, рвущейся из пальцев рукояти: старец Олекса учил, что терять оружие в бою с нечистью – вовсе уж последнее дело.
Выбрав момент, Всеволод рубанул двумя мечами одновременно, что было сил. Ну, нельзя же, в самом деле, выдержать