Коричневые башмаки с набережной Вольтера. Клод Изнер
вас порадовать. – Наконец-то и Люка Лефлоику удалось вставить словечко. Говоря это, он мимоходом задвинул подальше две бутылки бордо – так, чтобы они скрылись за приобретенными по случаю несколькими «шарпантье»[16].
Виктор и Жозеф распрощались со старыми и новыми знакомыми. Они уже сворачивали на улицу Сен-Пер, когда Виктор вдруг вспомнил, что у них в лавке закончилась оберточная бумага.
– Я быстро – закуплюсь на улице Мазарини и сразу вернусь!
– Ну да, – проворчал Жозеф, – бросьте смертельно раненного родственника погибать, наденьте ему ярмо на шею, заставьте его в одиночку открывать лавку! Отличный способ избежать ответственности и позволить себе сигаретку перед работой! Ну как, скажите на милость, я замки́ отопру покалеченной рукой? Это ж невозможно!
– Отважные сердцем не знают слова «невозможно»! – заявил Виктор и умчался прочь.
Коричневые башмаки спрыгнули с подножки омнибуса на Королевском мосту, пересекли проезжую часть и остановились у витрины книжной лавки Оноре Шампьона в доме номер 9 по набережной Вольтера. Это был удобный наблюдательный пункт – владельцу башмаков предстояло удостовериться, что объект на месте. И тот оказался на месте – рассыпа́лся в любезностях перед очередным покупателем. Этот книготорговец жил как по нотам: приходил на работу рано, возвращался домой на закате и ни разу не отклонился от привычного маршрута и расписания. Некоторые стадные животные с тем же постоянством в один и тот же час идут на водопой и рано или поздно таким образом попадают в пасть хищнику.
Руки в перчатках запахнули поплотнее полы плаща, и коричневые башмаки направились к выстроившимся у обочины фиакрам. На облучках кучеры в навощенных цилиндрах поджидали пассажиров…
На двери книжной лавки «Эльзевир» зазвенел колокольчик, и Жозеф, незамедлительно приняв скорбный вид, поплелся от этажерки к прилавку. Вошедший Виктор выложил перед коллегой здоровенный рулон оберточной бумаги и поинтересовался:
– Уже что-нибудь продали?
– Нет. Я очень страдаю, – сообщил Жозеф.
– Настоящее горе безмолвно[17].
– Ага, смейтесь, это ж не вам отрежут палец по случаю гангрены!
– Так загляните к Мелии – она вас подлатает. А потом отправляйтесь домой зализывать раны.
– Премного благодарен. К Мелии загляну непременно, домой отправиться и не подумаю.
– У нас тут маленькая неурядица. Поговорим, когда вернетесь от Мелии.
– Ну что там еще случилось? – сердито пробормотал Жозеф себе под нос, поднимаясь по винтовой лестнице на жилой этаж.
На кухне женщина средних лет с увядшим лицом и сединой в волосах готовила говяжье рагу под белым соусом.
– Elle me pigougne, cette baluche, es bе́stia a paiar patenta[18], – ворчала она. Речь, конечно, шла о ее заклятой врагине Эфросинье Пиньо, которая, после того как Кэндзи Мори и Джина Херсон уехали отдыхать в Лондон, заставила Мелию каждый день готовить обед для Виктора и Жозефа.
Молодой
Крылатая фраза Ламартина.
Как же меня допекла эта дурында, вот ведь глупая гусыня (лимузенский диалект). –