Бумага. О самом хрупком и вечном материале. Иэн Сэнсом
о бумаге” – это дань нашим связанным с бумагой переживаниям, нашей светлой тоске по ее прошлому: по увесистой вещности былой писчей бумаги, по обветшавшим до дыр ярким постерам из нашей идеалистической юности, по все умаляющимся в числе клочкам и обрывкам бумаги, запечатлевшим биографию – нашу общую и каждого из нас по отдельности. Главная тема книги – парадоксальная природа бумаги, невероятное разнообразие способов ее использования, ее невообразимая разносторонность и универсальность как носителя смыслов.
Посмотрите: лист бумаги с одинаковой легкостью оказывается как величайшей драгоценностью – рисунком, например, или рукописью, – так и обычным мусором. Радостная весть и мрачная новость – то и другое приносит нам текст на бумаге, буквы на ней могут сложиться и в любовное письмо, и в прощальную записку самоубийцы. Бумага полностью отвечает нуждам коммуникации, но не мышления – записанные слова либо предшествуют мысли, либо фиксируют ее результат. Она служит своего рода внешней памятью, и на нее же записывают то, чем не хочется забивать голову. Бумага эфемерна и очень даже материальна, она то легко разрушается, то сохраняется на протяжении долгих веков. (Историям о погибших манускриптах нет числа: так, первый том “Французской революции” Томаса Карлайла пустила на растопку его служанка; Томас Де Квинси не смог спасти из огня подготовительные записи к “Исповеди англичанина, любителя опиума”, когда “искра свечного пламени скользнула в кипу бумаг на столе в спальне”; у Теннисона из рваного кармана пальто выпала где-то на улице рукопись сборника “Стихотворения, главным образом лирические”.) Бумага крайне податлива, но об нее же можно до крови порезаться. Она недолговечна и бессмертна. (См. у Байрона в “Дон Жуане”: “Как странно поступают небеса / С людьми: клочок бумаги малоценной / Переживет поэта непременно!”[4])
Все и ничто в одно и то же время – в этом смысле она представляет собой идеальный макгаффин[5], нечто, что волшебным образом позволяет нам взглянуть в себя, ведет от повседневных видимостей к воображаемым мирам и где-то в недрах этих миров подводит к порогу, за которым, по выражению Анри Бергсона, слышится “непрестанный рокот жизненных глубин”.
И, знаете, какое из свойств бумаги кажется мне самым замечательным? В чем заключается главное ее волшебство? А в том, что она позволяет нам быть там, где нас на самом деле нет – или, на худой конец, создает видимость нашего там присутствия. Бумага упраздняет расстояния в пространстве и времени. Сейчас, прямо в данный момент я обращаюсь к вам посредством бумаги. Вы меня не видите и не слышите. И вообще, меня, может быть, уже нету в живых. Но я записал нечто на бумаге, и вы это нечто терпеливо читаете – из этого рождается иллюзия моего с вами общения через запечатленный на бумажном листе голос, в котором растворена моя личность. На бумаге я воплощаю свое “я”, раскрываюсь и самоустраняюсь. Бумага позволяет рассмотреть меня как на ладони, и она же снабжает меня лучшим на свете камуфляжем.
Перевод Т. Гнедич.
Предмет, вокруг которого закручивается приключенческий, как правило, сюжет в кино. Термин введен А. Хичкоком.