Бумага. О самом хрупком и вечном материале. Иэн Сэнсом
на волокна. Чтобы оно стало еще мягче, вы кипятите его и снова раскладываете на солнце. Потом долго и упорно молотите по нему деревянной колотушкой и, вдоволь намолотившись, кидаете в кадку с водой. Содержимое кадки тщательно перемешиваете, достаете и снова отбиваете колотушкой. Повторяете эту процедуру несколько раз и получаете в результате серую кашеобразную массу. Берете деревянную раму, на которую натянута мелкая сетка наподобие сита, погружаете эту конструкцию в кадку, зачерпываете из нее серую массу и, дав стечь лишней воде, трясете и покачиваете свое сито до тех пор, пока в нем не останется довольно плотная и тонкая, однородная на вид лепешка из вымоченных древесных волокон. Эту лепешку вы извлекаете их сита и выкладываете просушиться на деревянную доску. Когда лепешка подсохнет, вооружаетесь подходящим для ваших целей камнем и начинаете разравнивать и разглаживать ее – просто так или с добавлением какого-нибудь животного жира. Добившись желаемой гладкости и белизны, вы подравниваете края и с гордостью взираете на плод своих трудов. Вас можно поздравить: вы своими руками изготовили лист бумаги.
За прошедшие два тысячелетия технология изготовления бумаги в основе своей осталась той же, да и завтрашний день, скорее всего, не сулит в этом смысле принципиальных новшеств. Для наглядности можно сравнить описанный выше древнеяпонский метод с записью в дневнике Джона Ивлина за 24 августа 1678 года, в которой он рассказывает о посещении английской бумажной мастерской:
“Навестив милорда Сент-Олбанса в его старом большом доме в Байфлите, я отправился осмотреть расположенную по соседству мастерскую, где делают грубую белую бумагу. На писчую бумагу там идет льняное тряпье, а на оберточную – то, что из шерсти. Лоскуты сваливают в корыта и толкут пестами и молотами, как в пороховых мастерских; получив кашицу, ее льют в сосуд с водой, в каковой затем опускают раму с сеткой из проволоки не толще волоса, натянутой весьма часто, как зубья у ткацкого бёрдо. На сетке этой извлекают из сосуда тряпичную кашицу, позволяют стечь излишней жидкости, и с изрядной ловкостью, словно стряпуха блин, переворачивают содержимое на гладкую доску, подложив снизу и сверху по куску бумазеи, поверх накладывают тяжелый груз, и бумазея вбирает в себя влагу. Полученный лоскут вешают сушиться на веревку, как прачки сушат выстиранное белье, и когда он просохнет, погружают его в воду с квасцами, а после – разглаживают и обрезают по размеру. К воде, в которой вымачивают тряпье, добавляют немного камеди. Видные на просвет знаки делают на бумаге посредством подложенной проволоки”.
Какие-то детали разнятся, но сущность процесса, как видите, неизменна (точно так же, как неизменной оставалась привычка Джона Ивлина вести дневник – он начал делать записи в возрасте одиннадцати лет и продолжал на протяжении семи с лишним десятилетий: во время учебы в Оксфорде, в путешествии по континентальной Европе, в годы Английской революции, Протектората и Реставрации, работая над сочинениями и трактатами, коих оставил после себя несколько десятков).
При промышленном изготовлении бумаги все те манипуляции, что в старину производились вручную,