Барбаросса. Валентин Пикуль
Италия никак не может остаться на обочине шоссе…
Ему уже виделись грохочущие с Донбасса эшелоны, заваленные антрацитом, дуче уже засыпал украинским зерном римские закрома, он уже добавлял в свое железо порции русского молибдена и вольфрама.
– Дуче, – отвечал Гитлер, загоняя его мысли обратно под жгучее солнце Африки, – если в Ливии вам понадобится моя помощь, я согласен выделить хорошую панцер-дивизию.
– Не возражаю. Пусть ею командует Гудериан!
«Много захотел этот макаронник…»
– Нет, дуче. Гудериан нужен мне для других дел, а я пошлю в Ливию коменданта своего поезда Роммеля, и этот генерал для Африки как раз подойдет. Но я оставляю за собой право забрать свои танки из Ливии не позднее весны этого года.
Муссолини сообразил: «Вот дата нападения на Россию…»
– Благодарю, фюрер! Но в оперативном отношении Роммель обязан подчиниться моему генералу Итало Гарибольди, это образцовый фашист, мастер дерзновенных атак, и пусть ваш Роммель поучится петь у моих кадровых запевал.
– Согласен. Но вы, дуче, пришлите мне побольше своих итальянцев – мои заводы нуждаются в рабочих. Если Италия не даст Руру шахтеров, она не получит и куска угля…
Вернувшись из Зальцбурга, дуче показался врачам:
– Мои паршивые итальянцы болтают на улицах, будто у меня метастазы и я, как последний идиот, сдохну от рака. Ну-ка, проверьте, как обстоят со мною дела… Ваш точный диагноз я опубликую в партийных газетах, чтобы все итальянцы заткнулись и помалкивали.
Потом он устроил генеральную «чистку» в армии и в рядах своей закаленной партии. Для этого он никого не сажал за решетку, как это делал Гитлер, никого не тащил в подвал, чтобы прикончить, как это делал Сталин, – нет, Муссолини был умнее всех: он устроил для своих генералов и партийных функционеров спортивные состязания.
– Зажрались! – сказал он своему зятю графу Чиано, который ведал иностранными делами. – Вот сейчас мы и проверим, кого оставить, а кого гнать в отставку, на пенсию…
Началось! Бег на короткую и длинную дистанцию. Прыжки с шестом. В длину и в высоту. А те, кому было уже за шестьдесят, катались на велосипедах или скакали на лошадях. Всех, кто не одолел нормы, положенной в массовом спорте, сразу удаляли из кадровых офицеров армии. Дуче сам ругался со своими ветеранами, соратниками по всяким прежним делам:
– Что ты мне тут воркуешь о своих заслугах перед фашизмом? Ты лучше посмотри на свое брюхо. А… ноги? Разве такие ноги должны быть у ветерана великой партии, созданной в борьбе за светлые идеалы фашизма? Не спорь. Великие идеи нуждаются в сильных исполнителях, способных не только разевать рты на митингах, но и прыгать с шестом, не касаясь планки… Проваливай!
Сам же дуче в соревнованиях не участвовал. Спортивные состязания он заменял любовными похождениями. Ему нравилось по ночам шляться без всякой охраны по улицам Рима, выискивая «рагацуоне» (доступных бабенок) помоложе. Потом он возвращался домой