Арфа королей. Джульет Марильер
что дополнило бы наши о ней сведения, – говорю я, – кто бы ни взял эту арфу, он обязан был обладать способностью расколдовать охранявшее ее заклятие или заклинание. Это значит, что вор не кто иной, как друид. Но зачем друидам нарушать их же собственный ритуал?
Брокк проводит пальцами по струнам арфы.
– Ответ может отыскаться в каком-нибудь древнем сказании, – отвечает он, – у друидов их бездонный колодец, и я надеюсь, что они поделятся ими со скромным менестрелем.
– Когда будешь там, не играй наших застольных песен, если не хочешь, чтобы тебя вышвырнули оттуда за развращение учеников.
– Все будет хорошо, – говорит брат и с отсутствующим видом исполняет несколько тактов песенки, слова которой вогнали бы любого друида в краску стыда, – обещаю.
11. Брокк
Утром меня сопровождает в неметоны друид средних лет. Мантия на нем не кремовая, как у Моркана, а зеленая, и косички не снежно-белые, а цвета воронова крыла. Зовут его брат Оланн. Он встречает меня у главных ворот королевской резиденции, мы вместе выходим из крепости и идем по дороге. За нами на почтительном расстоянии следует один из королевских стражей, но когда мы доходим до развилки, одна из дорог которой уходит в лес друидов, он останавливается.
– Дальше мы без него, – объясняет Оланн, – через Врата Дану может пройти только тот, кого мы сами пригласили.
Мы идем дальше и вскоре среди лесной чащи видим арку, искусно сплетенную из ивовых лоз. Врата выглядят открытыми, словно в них может войти кто угодно. Никакой охраны поблизости не видно. Во мне рождается начало баллады. Но не каждый пройдет в эти врата, а лишь тот, кто знает заветное слово.
Если оно и существует, это слово, или что-то другое, способное расколдовать чары, наложенные на Врата Дану, чтобы в них не прошел чужой, вслух его мой спутник не произносит. Но когда мы проходим под аркой, арфа за моей спиной издает тихий звук.
– О, – шепчет Оланн, – а тебе здесь, похоже, рады.
– Если так, то для меня это честь.
Обстановка торжественная и серьезная. Надо будет воспользоваться советом сестры и не исполнять здесь фривольных песенок. Хотя даже друидам время от времени наверняка стоит повеселиться.
Оланн ведет меня по широкой дорожке. Лес, с холма королевского замка кажущийся небольшим, на деле намного больше. Здесь тянут к небу темные руки исполинские, могучие дубы, а остролисты зловещими стражами охраняют неведомые человеку тайны. Есть и тисы, их величественные стволы в утреннем свете кажутся розовыми, а ветви тянутся к нам, словно приглашая обняться. Не страшись, странник, задержаться в этой древней беседке. Эта поляна не раз давала приют одинокой душе в годину мрака и сомнений… Хотя, конечно, эти деревья могут приютить и в мирные, радостные времена. Впрочем, другой бард мог бы сочинить песнь и получше. Такой путник, конечно, остановился бы, отдохнул под тисами и, вероятно, задумался бы о смерти, ведь это дерево часто связывают с переходом из одного мира в