Александр Суворов. Сергей Тимофеевич Григорьев
ничего, сударь!.. Какая у вас книга!
– Сию книгу я читаю, когда мне не спится. Вот погоди… – Дрожащей рукой Головин открыл 21-ю страницу и начал читать вслух: – «Александр мнози филозофы и риторы встречают, кроме Диогена, который тогда был в Коринфе и, Александра ни во что вменяя, в бочке живяше. Удивлялся же ему Александр, при солнце сидящему, прииде и вопроси, чего требует. Он же рече: „Требую, да того от меня не отымеши, чего мне дать не можете“. Которым ответом Александр весьма утешился и, ко своим обратися, рече: „Хотел бы аз быти Диоген, аще не бы Александр был“. И, паки обратись к Диогену, Александр вопросил: „Неужто не могу ничего тебе дати?“ Диоген ответствовал тако: „Усторонись несколько и не застанавливай мне солнце…“»
Положив руку на страницу, Головин спросил:
– А ты кем бы хотел быть: Александром Великим или Диогеном? Что тебе сходнее?
Александр живо ответил:
– Диоген не мог стать Александром, сударь!
– Ну а тот?
– Быв Александром Великим, стать Диогеном – нищим?! После великих почестей и славы поселиться в собачьей конуре?!
Головин засмеялся:
– Да, милый, такого не бывало!.. Вот слушай еще! – Он перевернул несколько страниц.
– Давайте я буду читать, – сказал Александр, – а вы слушайте.
Головин согласился. Александр начал читать вслух и забыл все, что было кругом. Хозяин иногда забывался и дремал. Тогда Александр повышал голос. Головин испуганно открывал глаза, вскакивал с кресел, хватал колотушку и подбегал с ней к окну, неистово стуча. Со двора сейчас же отзывались свистом. Трещотки, колотушки, рожки, звон колокола, стук в чугунное било не смолкали несколько минут. Затем наступала тишина.
– Читай дальше! – приказывал Головин.
Александр читал все тише и тише. Хозяин наконец захрапел. Свеча догорала, и, хотя на столике лежало несколько запасных свечей, Александр закрыл книгу и улегся на пышной постели из сена, приготовленной для барина. Свеча мигнула и погасла. Громко храпел хозяин. Заснул и Александр.
Авдотья Федосеевна возвратилась от Головиных совсем расстроенная: Василий Васильевич совсем из ума выжил, невесть что творит и не только не застращал Александра тягостями военной службы, а, наоборот, подарил ему любимую свою книгу Квинта Курция. Даря, он сказал:
– Попытай быть и Александром Великим, и мудрым Диогеном. Попытай!
Вася Головин простился с Суворовым в слезах и в минуту расставания все просил отца, чтобы он и его записал в Семеновский полк солдатом.
– Ладно, – утешил тот Васю, – лишь вырастешь до Суворова, запишу. Ну-ка, померяйтесь.
Александр и Вася стали затылками друг к другу. Семилетнему Васе (он, правда, старался вытянуть насколько можно шею) оставалось расти до Александра не более вершка[47]. И опять Авдотья Федосеевна обиделась за свого хилого сына.
– Быть тебе в полку, – сказала она сыну, – в двенадцатой роте, левофланговым.
– Зато у нас в первой роте на правом
Вершок – старинная русская мера длины, равная 4,4 см.