Диармайд. Зимняя сказка. Далия Трускиновская
ней подсел мужчина, уже здорово пьяный, и какое-то время сидел тихо.
Она даже не посмотрела в его сторону.
Мужчина заказал дешевого брэнди и закурил. Дара встала и пересела за соседний столик. При этом она старалась не отрывать взгляда от двери подъезда, которая могла в любую минуту распахнуться и выпустить того, кто ей сейчас был необходим.
– Извините, – услышала она. – Я не спросил вашего позволения.
Ну, что на такую фразу ответишь? Дать это самое позволение курить? Так он, пожалуй, самые звуки голоса примет за приглашение сесть и начать ритуал ухаживания, достаточно несложный и у всех захмелевших мужиков в сущности одинаковый.
Поэтому Дара только махнула рукой – мол, не стоит разводить церемонии. И подумала, что вот ведь и сюда цивилизация добралась, в керамической загогулине стоит свечка, чье пламя должно съесть сигаретный дым, почему бы не зажечь ее?
– Рано темнеет, но скоро зажгутся свечи, – ответил на эту мысль непрошенный собеседник. – Как я устал…
Очевидно, он сообщил это сам себе и в ответе не нуждался.
– Да, я пьян, – непонятно с кем согласился незримый мужчина. – По-моему, я вторую неделю пьян. Мне просто некуда деваться. Хожу и ищу, кто бы меня спас. Может, это будете вы?
Тут уж отвечать было бы непростительной глупостью.
– Вы ведь можете прийти и спасти меня, – продолжал этот странный алкоголик. – Вы можете мне запретить – и я больше капли в рот не возьму. Просто сейчас я пьян. И я это знаю. Я не притворяюсь – я действительно много выпил и пьян! Я боюсь садиться за руль – значит, я понимаю, до какой степени я пьян!
Тут Дару осенило. Она полезла в сумочку и достала льготную визитку салона, носящего ее имя.
– Вот, – она положила визитку на соседний стол. – Тут вас спасут. Обязательно. Сегодня же позвоните.
– «Дара», – прочитал незримый мужчина. – Это вы?
Вот тут ее терпение с треском лопнуло.
– Пошел в задницу… – тихо, но внушительно прошипела Дара, а рука сама нырнула в сумочку, где лежал кинжал «Змейка», получивший имя по эфесу. Эфес был ажурный, как если бы змея завернулась спиралью, имелись и чешуя, и маленькая клиновидная головка, и глаза из двух светлых изумрудов. «Змейка» тоже был под гейсом – он не мог быть пущен в дело в полдень и в полночь. Вроде пустяковый гейс – да ведь не станешь всякий раз, когда требуется удар кинжалом, на часы смотреть. Второй гейс – еще занятнее: не наносить удара под землей. В гробу, на том свете, что ли?
Сейчас, кстати, полдень миновал, а до полуночи было еще далеко. И с Дары бы сталось ударить приставалу ножом в бедро. Для этого и оборачиваться бы не пришлось – по тому, как мужчина потянулся к ней, она прекрасно представила себе расположение его тела в пространстве.
Другой вопрос – что в этот миг Дара совершенно забыла про свое несчастье. Раньше, натворив дел, она могла отвести погоне глаза и преспокойно уйти в нужном направлении. Теперь же – вряд ли.
К счастью для алкоголика,