Как выжить в современной тюрьме. Книга вторая. Пять литров крови. По каплям. Станислав Симонов
Из этого никогда ничего путного не выйдет, как ни бейся. Вот поэтому Ван Гог и отрезал себе ухо (может ли нормальный человек ни с того ни с сего оттяпать себе ухо?). Физическое уродство – уже безусловный стимул для творчества и фактор его появления.
Пушкин нормален? Кто это сказал? Кто это знает? Маленький некрасивый метис – этого что, недостаточно, чтобы всем и каждому начать что-то доказывать?
Гоголь – даже не обсуждается. Достаточно посмотреть, как он жил и вел себя с родственниками.
Лермонтов – а кто же его знает? Жаль, нет под рукой ничего, ни книг, ни интернета. Но уверен на сто процентов: что-то ненормальное было и в нем. Максимум, что может абсолютно нормальный человек, – это потреблять чужое творчество. Или быть ремесленником, но творцом нового – исключено. Нормальность не предполагает художественного развития, увы. Ты не будешь писать стихи жене, если она рядом и тебя любит. А вот если тебе снарядом оторвало яйца, или ногу, или тебя упрятали в тюрьму, или отправили на фронт, тогда да!
Моряк не восхищается морем – он с ним работает. А человек, никогда не видевший моря и страдающий морелюбием или страдающий морской болезнью, – вот это да! Вот тут может начаться творческий процесс.
Детективы обычно пишет тот, кто в душе законченный негодяй, но при этом неисправимый трус или в чем-то сильно ущемлен.
Люди, прилюдно смакующие свои любовные победы, имеют явные сексуальные изъяны. Дон Жуан – это сексуальная патология: проблема с размерами детородного органа или с самим процессом, травма например.
Милиционером или прокурором можно стать в двух случаях: по ошибке или по природному расположению к этим занятиям. Первое, как правило, быстро выясняется. Не может палач не иметь сильного психологического изъяна, как и работник морга или крематория или тюремщик.
Третьи сутки Итальянец не спит, не ест и сидит на «вокзале». Интересно, на сколько его хватит?
Формула творчества – это острый дефицит чего-либо.
Внимательно перечитал «Театральный роман» Булгакова. Читал его и раньше, но последнее прочтение… Я вдруг увидел, что роман написан «на одном дыхании», но, производит впечатление «сырого» материала. Он явно не закончен. Раньше я этого не замечал. Многого я раньше и не замечал.
В углу камеры виднелась оплывшая, унылая фигура, сидящая на свернутом матраце, – Итальянец. Его прилюдно «разъяснил» местный авторитет Заур и удалил с нижней шконки. Итальянец демонстративно отказался переезжать на «пальму». Дня три сидел возле телевизора и не спал, затем рухнул на пол, и его закинули, как чемодан, на «пальму».
Говорил он путано и невнятно, немного в нос. Каждый раз, когда его не понимали, страшно раздражался:
– Это пиздец!
Или:
– Я охуеваю! – кричал он.
При этом сам понимал сказанное плохо и по три-четыре раза переспрашивал.
4 мая. Заура заказали «с вещами». После его отъезда Итальянец заметно оживился и расширил свой ореол обитания на два метра в окружности.
Как мало