Миллениум. Вера Сытник
пошёл дождь, неправдоподобно прозрачный и тёплый. Предчувствие чего-то важного охватило Романа, словно кто-то подал ему знак о скорой большой радости. Повинуясь нахлынувшим эмоциям, он расправил сколько мог плечи, чтобы глубоко вздохнуть, и снова дёрнулся.
На крыльцо вспорхнула молодая девушка в пёстрых, до щиколотки штанах и в таком же пёстром лёгоньком платьице. Остановившись неподалёку, бросив у ног объёмную цветастую сумку она принялась весело стряхивать капли дождя с рук. Роман едва перевёл дыхание, как всхрапнул и в восхищении уставился на узбечку. Длинные косы струились двумя чёрными лентами через грудь девушки к полным бёдрам. Смуглая кожа, узкие, блестевшие молодостью глаза, пухлые губы – каждая чёрточка на её лице излучала радость, отозвавшуюся эхом в душе Романа. Никогда он не знал таких ласковых, таких заинтересованных взглядов, какие бросала на него красавица. Никогда не чувствовал себя таким храбрым! «Лет двадцати», – подумал он, наслаждаясь грацией незнакомки и поддаваясь очарованию минуты.
Отряхнувшись, девушка выпрямилась. Она открыто посмотрела на него снизу вверх, пригладив ладошками волосы надо лбом, и мило улыбнулась. Романа будто подбросило. Удалая храбрость сменилась внезапной безмятежностью. Непринуждённая солидность так и разлилась по всему его телу, заставив позабыть о прежних страхах и побудив сделать неожиданное. Он громко сказал, обращаясь к девушке:
– Добрый вечер, я гость вашего города. Где можно поужинать, не подскажете?
Сказал и поразился крепкой уверенности, которую услышал в собственном голосе. Эта уверенность подсказывала, что девушка оценила его солидность и ответит ему. Они вместе поедут ужинать, а после ужина будет то, что давно, в ранней юности, у него было один-единственный раз, и то случайно, впопыхах и очень неловко. Сегодня всё будет по-другому, потому что он стал другим. Девушка согласилась:
– Подскажу! Я знаю, где хорошая кухня.
Звуки её мягкого голоса проникли в самое сердце Романа. Ему захотелось заплакать. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Тучки уплыли на запад. Туда же клонилось солнце, прощально сверкая в невинном небе. Всё стало тихим и безмятежным, с широких листьев старого платана на землю медленно стекали крупные капли чистой воды. Девушка остановила такси. Они поехали в ресторан, где сначала ели вкусную дымящуюся лапшу с овощами и мясом, потом румяную, с тонкой корочкой самсу, пили горячий чай с медовой пахлавой, а на десерт – прохладные сладкие дыни.
Во весь ужин Роман почти не слушал, что говорила черноглазая спутница. Он будто оглох, превратившись в желание любви. Видя, как шевелятся яркие губы девушки, как двигаются над столом её голые руки, он наливался нетерпеливой злостью и жадно ел. Шумно втягивая лапшу, громко жевал, словно нарочно демонстрировал грубость. Не ощутил вкуса самсы и не понял, когда девушка сказала, что это их главное национальное блюдо. Торопясь поскорей утолить голод, проглатывал горячую еду кусками, но чувство сытости не приходило,