Гнездо Седого Ворона. Владимир Свержин
поговорю, – Леха пожал плечами.
– Опасно, – вмешался не на шутку взволнованный Заурбек. – Макхал прежде был наставником Рустама. Такого не прощают. Стрелять не будут, но могут забить до полусмерти.
Ученик Старого Бирюка молча кивнул и отодвинул стул, подпиравший дверь.
– Лешага, – за его спиной вздохнул Марат, – я не хотел, чтоб так получилось, извини. Зря я уговорил тебя принять лейтенанта в наш отряд! Я думал, он поможет.
– Он и помог. Вчера. – Бывший страж приоткрыл дверь.
– Что, песий сын, под лавкой застрял?! – вновь раздался голос Усача. – Ну, хоть потявкай оттуда!
Черный бросился к хозяину и угрожающе зарычал. На улице захохотали.
– Учитель, а может, им этого выдать? – в спину Лехи предложил чешуйчатый. – Это же он все натворил!
Не слушая его, Лешага распахнул дверь.
Глава 2
Эту часть Трактира уже и не припомнить, кто окрестил Лысыми Камнями из-за трех выпирающих из земли округлых глыб у самого обреза берега. Правда, один старый поисковик, доживавший век в этом заповедном краю, клялся, что это вовсе не валуны, и под ними абсолютно точно есть тайные ходы. Но копать Трактирщик запрещал, а никто из тех, кто строил в этих местах хижины, ни на какие такие ходы не натыкался. По крайней мере, не рассказывал об этом.
Дом, занятый Лешагой, его женщиной и чешуйчатым драконидом, жался вплотную к самому дальнему камню, так что тот служил одной из стен жилища. Сейчас возле него, размахивая обнаженным кинжалом, бушевал Рустам – один из опытнейших мастеров своего дела. Всякому было известно, что Рустам с Макхалом уже двенадцать лет сопровождают караваны, и не откуда-нибудь, а от самого острова Чеч, где убить могут и за пустую жестянку, да что там, просто за косой взгляд. Вернее, сопровождали.
Рядом с ним, ближе к двери, высился и ширился Усач. Никто в Трактире, за исключением, пожалуй, Бурого, не мог сравниться с ним, когда дело доходило до того, чтоб померяться силой рук. Правда, если этим забава не ограничивалась и стражам приходила в голову блажь помахать кулаками, с Лешагой ему было не тягаться. Уж скорее он смог бы выбить дух из собственной тени. Но не таков был Усач, чтобы мириться с поражением.
Сегодня всем было не до забав.
– Ты бы выполз, поскребыш гадючий! – победно оглядываясь на своих бойцов, оскалился верзила, указывая на Леху обрезом двуствольного ружья.
Ученик Старого Бирюка знал эту манеру: вечный задира постоянно таскал с собой оружие, заряженное мелко нарубленными гвоздями. Автомат – штука хорошая, но вблизи его пуля насквозь прошивает врага и летит себе дальше. А если брать калибром поменьше, и вовсе, поди отгадай, от какой ветки, от какого куста пуля уйдет в сторону. А из этой штуковины, если в упор, да из обоих стволов пальнуть – только держись! Врага едва ли не в клочья рвет. Вот и сейчас Усач тряс двустволкой перед самым носом у Лехи, не убирая пальцы со спусковых крючков.
– Ты что же, дерьмо шакалье, возомнил?! Да я ж тебя!..
Лешага медленно отвел в сторону прыгающие у его лица стволы.
– Погоди.
– Чего годить-то,