Русская идея (поэма-цикл) и Прощай, бессмертие (поэма-цикл). Борис Васильевич Комиссаров
следит за Солнышком…
И вот
Оно за левый берег зацепилось
И догорает, крася небосвод.
А облака плывут по-над Двиною,
Как паруса пропавших кораблей…
Ах, эти ночи делают со мною
Такое ж, как пролёты журавлей!
«Мир – прекрасен, по-летнему зелен!..»
Мир – прекрасен, по-летнему зелен!
Только вот кое-где
Вкрались жухлость и ржавчина в зелень…
Быть беде…
Быть беде!
«Дружелюбное солнышко ластится…»
Дружелюбное солнышко ластится,
Оттесняет ночной холодок.
Вздумал клён вызывающе краситься, —
Стал подарочным каждый листок.
А берёзки – как кто-то одаривал:
Всем сестрам по серьгам золотым.
Ветерок, что тепло разговаривал,
Стал прохладным, почти деловым.
Как уж скромно рябина держалася,
Даже бледно цвела по весне!
Сочно красная, – вот вам, пожалуйста! —
На сочнейше зелёной листве.
И душа не готова отчаяться,
И с надеждой “прощай” говорит.
Это лето грустит, что кончается.
Это осень посулы дарит.
«Лето повзрослело понемногу…»
Лето повзрослело понемногу,
Разбросало как-то поутру
Жёлтый лист: позолотить дорогу,
Встретить осень – младшую сестру.
Лето в эту благостную пору
Русь когда-то бабьим назвала,
Может, благодарствуя повтору
Женской страсти, мощи и тепла.
Лето вводит красоту в обычай,
Бабьим летом – все потрясены.
Да, любовь – цена красы девичьей,
Бабьей стати – просто нет цены!
«Как слезливая тёплая осень щедра!..»
Как слезливая тёплая осень щедра!
Это золото – нам! в сундуке из свинца.
Через месяц дойдёт до ледка-серебра,
А пока малахит в золотом – без конца…
Ни о чём не расслышишь
ни “против”, ни “за”.
Не хуля, не хваля, ничего не губя,
Сожаленья слеза, умиленья слеза
Каплют в тёплой тиши.
Всё скорбя… Всё любя…
«Ой, надо же! стоймя стоят дымы…»
Ой, надо же! стоймя стоят дымы.
И небо не вверху, а приземлилось.
Дубы застыли, вставши на дыбы,
И время, наконец, угомонилось.
И – тишина! Как много тишины…
Она забылась, а теперь вернулась.
Все вечные задачи решены,
Вся суета в туманы окунулась.
Тепло и сыро. Сыро и серо.
Дан миру мир. И ничего не трогай!
Мне до смерти не хочется в метро,
И я бреду домой кружной дорогой.
Забрало небо университет.
Вот Воробьёвы – Ленинские горы.
Внизу Москвы (реки и града) нет,
Как в прошлые и будущие поры.
Похоже,