По колее «Особого пути». Цивилизационный процесс и модернизация в России. Сергей Митрохин
был единственный выход – воспользоваться своим правом перехода и переметнуться к другому господину. Следует признать, что свобода отделения – „право“, которым боярин, можно сказать, и в самом деле обладал – есть основополагающая форма личной свободы, которая, на первый взгляд, должна была способствовать складыванию в России свободного общества. Однако свобода, которая не зиждется на праве, не способна к эволюции и имеет склонность обращаться против самой себя».35 Но и основная масса народа во многом была порабощена по той же самой причине – отсутствия синтеза свободы и права. В Киевской Руси крестьяне были свободнее, чем в большинстве европейских стран, во многих из которых в эти времена формировалось крепостное право. Русская правда хотя бы в какой-то минимальной степени защищала личность и имущество смердов, т. е. свободных крестьян, а первый же свод законов Московии – Судебник – ограничил их свободу Юрьевым днем. Свобода перехода от одного землевладельца к другому не получила закрепления в более или менее зрелом законодательстве. Поскольку она «не зиждилась на праве», то при усилении государства легко «обратилась против самой себя», т. е. была ликвидирована. Бесправие общества возникло не оттого, что самодержавие сознательно подавляло и притесняло чьи-то права, а потому что закон не рассматривался в качестве механизма фиксации и гарантирования прав. По этой причине в Московии вплоть до петровских времен отсутствовал сословный строй.
«Сословия отличает определенный законом наследственный статус их членов, т. е. не просто положение членов корпорации на социальной лестнице, но и права, привилегии и обязанности. Вот закона-то и не было, ибо право в России вообще было развито крайне слабо. Даже такой сводный и охватывающий, казалось бы, все сферы жизни общества кодекс, как Соборное уложение 1649 года, целиком построен на прецеденте и формулирует, соответственно, не права тех или иных групп, а в основном запреты и ограничения. Правда, был обычай, но выше и важнее его была воля государя, перед лицом которой все социальные группы были совершенно бесправны и имели лишь обязанности»36.
По мнению Александра Каменского, «отсутствие сословий в указанном смысле и, как воплощение этой системы, крепостное право – вот самое важное, определяющее в специфике исторического развития… Московского государства»37. К этому можно добавить только формулировку основной причины такого состояния. Она не в том, что московские князья и цари установили такой порядок «волей государя». Социальные группы и слои, даже когда они съезжались на вызванные временной слабостью государства Соборы, не имели возможности надежно зафиксировать свои права и обязанности в четких постулатах высокоразвитого и динамично развивающегося права.
Подневольное состояние права, естественно, не могло не сказаться и на правах собственности, которые на Руси по всем параметрам сравнения уступают
Пайпс, Ричард, Россия при старом режиме, М. 1993, с. 73.
Каменский А. Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация. М. 1999, с. 39—40.
Там же, с. 40.