Крыльями истоптанное небо. Александр Стрельников

      В голове моей опилки,

      Булки сладкие, обмылки,

      Туалетная бумага

      И слова. Конечно, матом.

      Вот такое подсознанье…

      Как работает, не знаю.

      Из обмылков и ругательств

      Создает «нетленку», братец.

      И не спрашивай, откуда

      Стих приходит. Гадом буду,

      Но не ведаю – лишь жадно

      Их, хихикая злорадно,

      Заношу в свои анналы.

      Пусть они не идеалы,

      Но не спорить ж с подсознаньем

      Иногда таким реальным?

      Страшно. Вдруг оно ответит

      Чем-то твёрдым прямо в темя?

      Жить-то хочется, ребятки…

      Ну, а в целом, всё в порядке!

      Над миром нашим сотни Кукловодов —

      И тянут нити к миллионам манекенов,

      Их заставляя то кружиться хороводом,

      То убивать, то унижаться на коленях.

      Так сладок кукол мир необычайно!

      Не ведаем мы власти над собою.

      Живём, верёвочек в упор не замечая,

      И всё кичимся воли мы свободой.

      И только шут свободен от верёвок.

      Он – новый бог? В ответ лишь усмехнётся.

      «Да нет, дружище, просто слишком ловок

      Для Кукловодов неуклюжих», – рассмеётся.

      Он манекены избавлять от нитей в силах —

      Лишь попроси, и он придёт на вызов.

      Вот только люди всё не верят, что зависят

      От Кукольников воли и капризов.

      Я не обижу Вас ни жестом, ни строкой,

      Ни губ своих презрительным изгибом.

      Быть может, что любовь была игрой

      Для Вас. Такая странная интрига,

      Достойная пера талантов прошлых.

      Они бы развернулись во всю силу —

      Петрарка и Шекспир, Дементьев и Волошин

      Передрались б, решая, кто красивей

      Напишет хоть поэму, хоть сонет

      О нас и кто при этом всех печальней.

      Я – не они. Я глуп, я груб, я нем —

      И просто промолчу в момент прощанья…

      Так что ж? Возможно, кто-то здесь найдёт

      Таинственный двойной какой-то смысл;

      Пускай уверен, что уж он-то понял всё —

      Отвечу губ своих загадочным изгибом.

      С ухмылкой взгляну в поднебесное —

      Как вы там, человечества поросль?

      Надеетесь на сверхъестественное

      Или над этим смеётесь?

      Что ж, смейтесь, живот надрывая,

      Смейтесь во всё своё горло —

      Вам отольётся слезами

      Смех этот приторно-горький.

      Мы же, создания бессмертные,

      Переживём