Азарт. Евгений Волков
вежливо отказался. Потребности у него были скромные, одному зарплаты хватало, но вот семью содержать выглядело проблематично. Другое дело – получить кафедру, стать профессором…
С недавних пор подобные планы грозили превратиться для Бельского в idee fixe. Три месяца назад в доме дяди познакомился Алексей с его давним приятелем Иваном Петровичем Давыдовым, учителем истории и директором мужской гимназии. Нашлось немало общих тем для разговора, рассказы Алексея о находках в древних курганах в донских и кубанских степях добродушного, эмоционального, словоохотливого Ивана Петровича очень заинтересовали. Приглашённый Давыдовым в гости, Бельский был представлен жене и дочери хозяина уютного дома в одном из арбатских переулков. Ирина Ивановна, миловидная стройная блондинка, произвела на доцента сильное впечатление. Он продолжил бывать у Давыдовых, дважды посетил с девушкой премьеры в Малом театре, с каждой новой встречей всё более убеждаясь в её уме, образованности, чувстве юмора. Влюбившийся всерьёз Бельский готов был хоть завтра просить руки Ирины у её родителей, но порыв этот сдерживал денежный вопрос. Положим, месячный доход доцента в сто двадцать рублей превышал учительский оклад, не достигающий и ста, но экстраординарный профессор получал двести рублей в месяц, а ординарный – триста. Только такая перспектива могла обеспечить его будущей жене и их детям достойную жизнь в Москве.
После защиты магистерской диссертации Бельскому оставался всего один шаг до докторской, открывающей дорогу к профессорскому званию, однако стать доктором наук было очень непросто и часть профессоров так до конца своих дней и оставались магистрами. Однако Алексей, честолюбивый и уверенный в себе, накопив немало материалов по результатам археологических экспедиций, уже мечтал о заказе отдельного зала в трактире «Саратов» у Дубровина, где частенько проводились многолюдные диссертационные обеды счастливыми неофитами университетской науки. Впрочем, не всё шло гладко. Присуждение докторской степени в очень большой степени зависело от его учителя и наставника Викентия Антоновича Каменского, а в последнее время отношения их складывались непросто. Старая профессура внимательно и часто чересчур придирчиво смотрела на молодую поросль кандидатов и магистров, видя в них конкурентов за немногочисленные вакансии высших преподавательских должностей. Каменский, историк бесспорно талантливый, но при этом человек самолюбивый, обидчивый, язвительный, острый на язык, ревниво наблюдал за тем, как лекции Бельского пользуются всё большей популярностью студентов, его же собственные, подготовленные много лет назад, тускнеют на их фоне. Прекрасно понимая это, Алексей решил завтра же поговорить с Викентием Антоновичем и расставить все точки над «i». Он очень надеялся, что сумеет убедить Каменского в своём уважении и лояльности.
Перед сном Бельский снова вспомнил недавнее прощание с прапорщиком Лансдорфом. Пессимизм друга огорчал, но хотелось верить, что ничего плохого с ним не случится. Александр