Путешествие по жизни. Письма другу. Наталья Казимировская
легко пересекаться с Янковским в кулисах, но даже репетировала один раз с ним общую сцену в спектакле «Судебная хроника» Якова Волчека, где Олег играл хулигана Бабичева, а я изображала положительную девочку Надю, мужественно свидетельствующую против него в суде). Нравиться не нравился, но когда Янковский, обращаясь ко мне – Наде, произнёс нечто, типа: «Выступила? Теперь пей по утрам молоко! Будешь бегать далеко, будешь прыгать высоко!» – у меня пошли мурашки по телу! Видимо, режиссёру – моему отцу – сразу стало понятно, что на роль положительной героини я не гожусь – он не продолжил работу со мной, это была единственная репетиция. К тому же я была занята по горло – стала студенткой музыкального училища при Саратовской консерватории.
Саратов был и, похоже, остаётся моим самым любимым городом! И, наверное, не только потому, что в те годы он был очень красив: широченная Волга, огромный мост, связывающий Саратов с Энгельсом, очаровательный сквер Липки с памятником Чернышевскому на площади при входе. И здесь же, наискосок друг от друга, на пересечении улиц Радищева и Кирова, два самых дорогих для меня здания: Консерватория имени Собинова и наше музыкальное училище, непосредственно граничащее со стадионом, который зимой превращался в огромный каток с музыкой, цветными фонариками и бегущими по льду фигурками. Саратов мне дорог, в первую очередь, потому что здесь прошла моя ранняя юность – самые счастливые годы с искренними порывами души, возникновением крепкой дружбы, с интересной и осмысленной учёбой. Здесь испытала одну из самых сильных влюблённостей в своей жизни, не побоюсь сказать, любовь. Вся жизнь воспринималась остро, иногда остро до болезненности! На курсе я оказалась одной из самых младших. Нас таких было только четверо: Таня Васильченко – дочь бывшего директора нашего училища, Таня Агроскина – дочь замдиректора оперного театра, я и Наташка Шабалина – дочь какого-то солидного юриста. Нас «по блату» приняли в училище на год раньше положенного, обязав доучиваться в 8-м классе вечерней школы. Мы стали закадычными подругами и, по моему мнению, самыми лучшими пианистками курса. Гордились своей симметричностью: две Наташки – две Танюшки, две стройняшки – две толстушки, две блондинки – две шатенки. (Сейчас грустная симметрия тоже соблюдена: двое из нас ушли в мир иной, мы с Агроскиной ещё живём, тьфу-тьфу-тьфу.)
Учиться в саратовском училище было радостью. Поскольку оно было «при консерватории», мы сразу почувствовали себя взрослыми. У нас были те же преподаватели, что и в консе (так фамильярно мы называли консерваторию), возникали общие компании со студентами, а кроме того, в самом училище учились люди намного старше нас, например, на вокальном отделении. Так возник в моей жизни Анатолий Безродный – высокий донской казак с неотразимым для меня взглядом светлых глаз. Он обладал красивым, на мой вкус, баритоном, был старше меня на одиннадцать лет и заканчивал последний курс училища. Его другом в те годы был, ставший впоследствии известным, драматический тенор Володя