Ангел Господень. Борис Чурин
Тебе, наверное, тоже не сладко.
Юрий Николаевич задумался:
– Опохмелиться сейчас, действительно, не помешало бы. Но ведь его ждет с продуктами Вера…
– Не могу я, – покачал головой Колотов, – родственница ко мне приехала. Вот, – кивнул он на сумки, – в магазин за продуктами бегал.
– Николаич, займи трояк, – Трофим прижал руки к груди, – Богом клянусь, на следующей недели отдам.
Колотов поставил сумки на землю, засунул руку в карман и, вытащив оттуда деньги, протянул Трофиму. Видимо, бывший штурман не рассчитывал так легко заполучить нужную сумму. Он зажал купюру в кулаке, живо соскочил со скамьи и затрусил по направлению к магазину. Через несколько шагов он остановился, обернулся и махнул Колотову рукой.
– Спасибо, Николаич. Через неделю верну.
Родные пенаты встретили Колотова чистотой и порядком, которых не знали со времен поселения в них Юрия Николаевича. Хозяин дома, удивленно озираясь, обошел свои владения и остановился посреди комнаты.
– Это моя квартира? – повернулся он к Вере, которая пряталась за косяком двери.
– Конечно, ваша, – рассмеялась девушка, – Юрий Николаевич, позвольте я вам завтра шторы на окна принесу? Без штор комната какая-то голая, неуютная.
– Валяйте, – махнул рукой Колотов, – но с условием, что стоимость штор я вам возмещу.
Вера подхватила принесенные Колотовым сумки и потащила их на кухню.
– Юрий Николаевич, – донесся оттуда ее грудной голос, – вам поручается почистить и порезать картошку. Остальное сделаю сама.
Через полтора часа густой, наваристый борщ уже разливался по тарелкам.
– Много я ел различных овощных супов, но ни один из них не похож на русский борщ, – подумал Колотов, усердно работая ложкой, – болгарский таратор, итальянский минестроне, испанский гаспачо, словацкий демикат, американский вишисуаз…, – стал вспоминать Юрий Николаевич названия блюд, которые ему доводилось в разное время пробовать, – все не то. Свекла! Вот что отличает борщ от других овощных супов. Свекла придает особый вкус и цвет блюду.
Покончив с борщом, принялись за чай с тортом, который отсутствовал в Верином списке продуктов и который Колотов купил по собственной инициативе. За чаем шел оживленный разговор. Вера рассказала о своем детстве, о жизни в детдоме. Юрий Николаевич сосредоточился в основном на своей научной карьере. За окном уже стемнело, когда Вера засобиралась домой. Колотов проводил девушку до автобусной остановки.
Проснувшись на следующее утро, Юрий Николаевич ощутил на душе одновременно, казалось бы, несовместимые чувства: радость и тоску. Радость навевали чистая комната, залитая солнечным светом, открытое окно, сквозь которое слышалось веселое щебетание воробьев, а главное, отсутствие похмелья, мучившего Юрия Николаевича почти каждое утро в последние два-три месяца. Не было головной боли, тошнотворного запаха во рту, не было изматывающей нервы и опустошающей сознание дрожи в теле.
Тоску же исподволь, но настойчиво порождали воспоминания о минутах