Дорога домой (сборник). Валериан Курамжин

      Пьяна бесчувственная муза

      И не заходит в лузу шар,

      Глаза слезятся, растёт пузо

      И в голове сплошной угар.

      Прошли весёлые денёчки,

      А за окном погода – мразь,

      И снова матерные строчки

      Рука выводит, обозлясь.

      Мой телефон молчит, паскуда,

      Зачем теперь мне телефон?

      Ведёт себя он, как иуда,

      Он впал в какой-то странный сон.

      Ну, ладно, с музой разберусь я

      И шар коронный свой забью.

      Но что же делать с этой грустью,

      Что травит душеньку мою?

      В синеве табачной и душистой

      Выл, ломая нервы, саксофон,

      С пьяною улыбкой эгоиста

      Суетился тощенький гарсон.

      В голове обрывки чьих-то фраз

      Теребили пьяное сознанье,

      Словно пережил чужой экстаз —

      Пустота и разочарованье.

      А мадам дрожащею рукой

      Всё совала в рот мне сигарету,

      Заводила разговор пустой,

      Доедая пятую котлету.

      Отрыгнув густой котлетный дух

      Предложила быстренько напиться,

      Мол, пора, а я подумал вслух:

      «Вам, мадам, придётся расплатиться».

      Я скорей допил её коньяк,

      Доживал губами сигарету

      И промолвил: «В общем, всё ништяк!»

      И пошёл к мужскому туалету.

      Ворона, наверное, умная птица?

      В народе считают, что так.

      Зачем ей тогда на помойках кормиться?

      Неужто, народ наш дурак?

      Жила бы в лесу, иль охотилась в поле,

      И там продолжала свой род,

      Гнездилась в чащобах на волюшке-воле,

      Вершила свободный полёт.

      Пила б из ручья, не из лужицы грязной,

      Клевала бы мясо и кровь …

      Но нет, она в мусоре безобразном

      Находит еду и любовь!

      Быть может, что в этом вороньем стремленье

      И скрыта воронья судьба?

      Возможно, помоечное назначенье

      Альтернатива труда?

      Вообще, если пристально так приглядеться —

      – мы все на помойках живём.

      И сколько нам в жизни своей не вертеться —

      Объедки едим под столом!

      Здесь в марте в небе синева,

      И день такой морозный, ясный.

      Здесь тишина, к чему слова?

      Слова – пусты, ну а порой опасны.

      Укрыл могилы чистый, белый снег,

      На нём гвоздики и горят лампадки.

      Упокоением закончен бег,

      Теперь все здесь, внутри одной оградки.

      Я здесь своих родимых навестил,

      Как уже много лет их навещаю.

      Повспоминал, конечно погрустил,

      И помечтал. Я здесь всегда мечтаю …

      Шмыгнула белка, спряталась в ветвях,

      Подглядывая