Теперь вам можно все. Посвящается Олегу. Таня Левинсон
с самого начала моей работы в универе. Моя преподавательская нагрузка увеличилась вдвое по сравнению с прошлым годом, а оплата, как выяснилось, всего в полтора раза. Стала снова искать «писанину», но ничего не подворачивалось.
Я не высыпалась, мы изо дня в день рано вставали – мужу надо было сдавать то одни, то другие анализы. Анализ крови дал неожиданный результат – повышен уровень эозинофилов. Причиной может быть или аллергия, или… паразиты!
Мы тут же с ужасом вспомнили казахстанского цепня двадцатилетней давности, меня охватила паника – я подумала, что тогда остались личинки или что-то в этом роде и они 20 лет «спали», а вот теперь активизировались. Забегая вперед, скажу, что в этой лаборатории мы всегда сдавали анализы – муж моей сестры работал там научным руководителем, все его сотрудники (вернее, сотрудницы, обожавшие своего начальника кто в открытую, кто тайно – он и правда, настоящий душка) нас знали, и даже «ставили опыты» на нас – мол, можно мы сделаем из вашей крови все возможные анализы, а то кровь здоровых людей попадает к нам нечасто. И онкомаркеры всегда были в числе этих анализов. В этот раз – просто парадокс – по непонятной причине никому не пришло в голову сделать анализ на онкомаркеры! Никто и подумать не мог, что этот анализ нужно было сделать первым.
В результате кучи анализов приятель нашего профессора, дотошный молодой ученый обнаружил у мужа описторхоз, причем, южного происхождения. Эти самые Opisthorchis felineus, возбудители описторхоза, были намного крупнее, чем привычные местные, уральские и сибирские. Мы были в шоке – вот тебе и отдых на юге, вот тебе и свежая рыба – причем, заболевание тянулось явно с прошлого отпуска, то есть уже больше года, ведь неприятные симптомы начались у мужа после Нового года.
Непонятно было, почему заболел только муж – рыбу ели мы все, включая профессора, который в тот год «пересекся» с нами у мамы. Я, как обычно, начиталась в интернете ужасов про описторхоз и переживала, что мужу придется проходить тяжелое и длительное лечение, причем, в больнице – никакого амбулаторного варианта не предполагалось. Тогда я написала своей подруге: «Видимо, судьбу можно только слегка поправить – а кардинально изменить нельзя», имея в виду историю с бычьим цепнем двадцатилетней давности.
Судьба вообще, похоже, готовила меня – почти за год до болезни мужа мне в руки попала тогда еще не слишком разрекламированная и недавно изданная книга Сервана-Шрейбера «Антирак», за полтора месяца до постановки диагноза я вдруг нашла работу рядом с домом – гибкий график и снисходительность начальника позволили мне впоследствии без особого напряга бегать в больницу, копировать больничные документы, выгуливать в обед собаку, а вечером приходить домой не слишком поздно. Как-то так случилось, что к тому времени, когда мужу поставили диагноз, мне даже не пришлось ничего кардинально менять – все как будто специально выстроилось в готовую