Пески. Потомки джиннов. Элвин Гамильтон
а в глазах у Хавы, я могла поклясться, виднелись остатки синевы.
– Я делаю всех равными на свой лад, – продолжал узурпатор. – Какая разница, возвышать низших или ставить на колени высших – все в конце концов уйдут в одну и ту же землю. А она, – кивнул он на Ранаю, – купит нам свободу!
Самира заслонила девочку спиной.
– Ты стоишь не на земле, – произнесла она, сдерживая страх и пылая ненавистью к убийце родных, – а на костях убитых!
Один из людей султана шагнул вперёд.
– Мятежный принц проиграет войну, и Малик это понимает… – Слова звучали фальшиво, офицеру было явно неловко оправдывать грязного выскочку. – Его величество султан согласился пожаловать ему Сарамотай, когда вернёт себе эту часть песков… в обмен на девчонку.
«Хм… От нового демджи вместо сбежавшего Нуршема султан точно не откажется, но я бы не поставила ни единого лаузи на шансы бывшего слуги удержать город под своей властью. На слово султана может полагаться только дурак».
– Силы неравны, – торжествующе ухмыльнулся Малик, – бросай оружие, Бандит.
Я презрительно хмыкнула:
– Меня так зовёт только один человек, а ты рылом не вышел.
Малик вспыхнул как порох. Револьвер, висевший на боку, вмиг оказался у него в руке и упёрся дулом мне в лоб. Ощутив, как за спиной дёрнулась Имин, я подняла руку, останавливая её, – любая неосторожность могла привести к жертвам. Бывшие узницы окаменели, глядя на нас вытаращенными в ужасе глазами. Кто-то тихо заплакал.
Угроза могла подействовать, но чужое железо не впервые обжигало холодом мою кожу.
– Слишком умная, да?
И такое я уже не раз слышала, но объявлять об этом вряд ли было бы умно.
– Малик! – Офицер тревожно поморщился. – Не забывай: султану она нужна живая.
– Ваш султан мне не хозяин! – злобно ощерился узурпатор, ещё сильнее вдавливая мне ствол между глаз. Сердце заколотилось, но я подавила страх. Умирать ещё рано.
– Теряю двадцать фауза, – вздохнула я. – Побилась об заклад, что выберусь из города и никто не остановит.
Малику не хватило ума даже встревожиться из-за моего странного спокойствия.
– Ну что ж, – усмехнулся он, взводя курок, – зато не придётся платить, с мёртвых какой спрос.
– Хватит! – снова дёрнулся офицер, не скрывая раздражения. Видно, сам не ожидал, насколько у предателя плохо с мозгами. Повинуясь взмаху руки начальника, солдаты развернули ружья в сторону Малика.
– Твоё последнее слово, Бандит, – не замечая, продолжал тот. – Не хочешь выпросить пощаду?
– А ты? – раздался вдруг голос у него над ухом.
Малик вздрогнул и напрягся. За последние полгода я наблюдала такое не раз. По его шее поползла тонкая струйка крови, хотя рядом, казалось, никого нет.
Я с облегчением выдохнула. Главная беда невидимой поддержки в том, что не знаешь заранее, откуда её ждать.
Воздух замерцал – иллюзия, созданная Далилой, развеивалась,