Пески. Потомки джиннов. Элвин Гамильтон
словно разглядывали что-то далёкое и невидимое для нас, а золотокожая глубоко погрузилась в её сознание.
Махди опустился на колени по другую сторону от лежащей.
– Саида! – позвал он, приподнимая её. – Саида, ты слышишь меня?
– Будь так добр, оставь нас в покое! – Знакомый резкий голос Халы звучал напряжённо, глаза её по-прежнему оставались закрытыми. – Я уже неделю поддерживаю иллюзию для неё, а ты хочешь вытряхнуть меня из её головы, словно я – дурной сон.
Целую неделю! Вот почему Хала выглядела такой измождённой. Для любого из нас, исключая разве что оборотней, использовать свой дар дольше нескольких часов подряд – почти непосильная задача, не говоря уже о неделе.
– Найти её в камере было просто, – продолжала демджи, устало оседая на пол. Руки её дрожали, сил уже явно не хватало. – А чтобы вытащить потихоньку и доставить сюда, пришлось лезть в голову и оставаться там. – Она в отчаянии глянула на Ахмеда. – Ты принёс что-нибудь, чтобы отключить её?
Принц кивнул, доставая из кармана бутылочку с прозрачной жидкостью.
– Что с ней случилось? – Махди чуть отодвинулся, продолжая обнимать больную.
Я привыкла считать его трусом, но сейчас поняла, что впервые вижу страх у него на лице. Даже в темнице за решёткой он выглядел спокойным, а теперь боялся – но не за себя. Всё-таки не зря участники восстания считали его своим.
Хала молча взглянула на принца, словно испрашивая разрешения. Поколебавшись, он кивнул. С едва слышным вздохом демджи перекатилась с колен на пятки, освобождая мозг несчастной от своей власти. Реакция у той оказалась куда сильнее: казалось, ясный день мгновенно сменился ночной бурей. Безмятежное лицо исказилось в диком вопле, голова запрокинулась, тело забилось в страшных судорогах, вырываясь из объятий Махди. Руки молотили во все стороны, царапали его одежду – девушка будто превратилась в пойманное дикое животное.
Шазад проворно выхватила у Ахмеда бутылочку, сорвала у себя с шеи куфию и пропитала жидкостью, от одного запаха которой у меня закружилась голова. Обхватила больную сзади, сковывая её руки, и прижала влажную ткань к носу и рту, а затем нажала ло́ктем на живот, заставляя сделать судорожный вдох.
Махди с выпученными глазами молча наблюдал, как рывки больной становятся всё слабее. Наконец Саида лишилась чувств и обмякла в его объятиях.
– Махди, – нарушил тишину принц, – отнеси её в шатёр к святому отцу, пусть отдыхает пока.
Благодарно кивнув, тот поспешил исполнить приказ. Учёный, а не боец, Махди едва сумел встать с девушкой на руках, ноги его дрожали, но никто из нас не стал его унижать, предлагая помощь.
– Отдых не поможет, – вздохнула я, когда полог шатра закрылся за ними. – Она умирает.
Демджи легко говорить правду, а будь это ложью, я не смогла бы выговорить ни слова. То, что произошло с девушкой в тюрьме, убивало её.
– Я знаю, – уныло кивнул Ахмед, – но разве скажешь такое тому, кто её любит?
Он глянул на меня в упор.