Слева молот, справа серп. Михаил Шахназаров
Виктор Матвеевич. В некоторых газетах это самый что ни на есть увлекательнейший раздел, – съязвил Рома.
Дверь с грохотом закрылась. Рома достал из столешницы колесико. Карты, нарды, шашки и шахматы из всех редакционных кабинетов изъяли, а щелкать ногтем большого пальца по спичечному коробку быстро надоело. Играли братья по загону строк исключительно на деньги; главный при этом орал, что не позволит сделать из редакции игорный дом. И журналисты начали рубиться в «колесико», используя для этой цели большую шестеренку от будильника. Деталь раскручивали и засекали время по секундной стрелке. Выигрывал тот, у кого кругляш вертелся дольше. Если в процессе турнира появлялся товарищ из руководства, игрок делал стеклянные глаза, уставившись на вращающуюся шестеренку, и пояснял, что концентрируется для улучшения мозгового кровообращения.
Деньги, вырученные от продажи гормона, оседали в кассах ресторанов. Были и полезные траты. Марьин купил жене скороварку и разноцветные бигуди, а дочке подарил деревянную лошадку-качалку с безумными глазами и синей гривой. У девочки появились фингальчики и царапины. Хузин приобрел одеколон «One Man Show» и килограмм дефицитного кофе «Арабика». Зое подарил набор косметики «Pupa Kit» и французские чулки.
Гвидо делал инъекции, поглощал овощи, занимался прыжками и растяжкой. Последнее упражнение со стороны выглядело достаточно забавно. Шнапсте включал кассету с записями «АВВА», в соответствии с указаниями Ромы привязывал жгут и начинал медленно двигаться. В один из подходов резинка не выдержала нагрузки и лопнула. В результате по комнате носился голый официант, держась за покрасневший от удара живот.
Но ни линейка, ни портняжный метр изменений не показывали. Ягодицы наивного окрасились в цвет спелого баклажана. На вопросы любовницы Ирины, касающиеся столь неожиданных метаморфоз филейной части, отвечал, что колет полезные для организма витамины. Отказ от секса объяснял специальным режимом. Ирина сходила к венерологу. Врач ее не расстроил. И все же Шнапсте верил, что в финале курса произойдет неожиданный и столь желанный рывок.
По прошествии трех недель с момента продажи препарата Рома занервничал. Гвидо на связь не выходил. В газетных некрологах, которые Хузин ежедневно просматривал первым делом, фамилия Шнапсте не проскальзывала. Марьин обзвонил все рижские больницы, вплоть до психиатрической. Морги беспокоить не стал. Андрей жутко боялся покойников. Он даже на кладбище к бабушке не ходил.
– Может, у него хер все-таки вырос, а? Ты как думаешь, Андрюша? – предположил Рома.
– Угу… Вырос. Конечно, вырос! На лбу он у него вырос. Появится через неделю этот нарвал с членом во лбу, и даже не могу себе представить, чем для нас все это закончится. Если он жив, конечно.
– Да жив… Я ведь утро ознакомлением с некрологами начинаю. Шнапсте в списках ушедших не числится. А хорошие и умные люди мрут…
– Пока не числится. У меня такие варианты в голове прокручиваются, Рома… я теперь без водки просто заснуть не могу.
– А