Смертельные тайны. Кэти Райх
это, черт побери? – Дыхание Галиано на моем плече.
Я направила луч на отворот и отступила назад.
– ¡Puchica! Ух ты!
Прищурившись, он с минуту разглядывал джинсы, затем выпрямился.
– Волосы?
– Возможно.
– Человеческие или звериные?
– Это уже задача для вас, сыщиков. Но я бы поинтересовалась домашними животными.
– Черт побери.
Достав из рюкзака горсть пластиковых флаконов, я пометила один из них, отделила волокна и поместила их внутрь. Затем обследовала каждый дюйм одежды. Фейерверки больше не вспыхивали.
– Свет?
Галиано снял очки и щелкнул выключателем.
Пометив на оставшихся флаконах дату, время и место, я соскребла в каждый из них грязь, подписывая на этикетках данные о содержимом. Правый носок, внешняя сторона. Правый носок, внутренняя сторона. Левый носок. Отворот правой штанины. Отворот левой штанины. Правая туфля, внутренняя сторона. Правая туфля, подошва. Десять минут спустя я была готова заняться блузкой.
– Свет, пожалуйста.
Детектив выключил свет.
Пуговицы были обычные, пластиковые. Я коснулась каждой из них лучом «люма-лайта». Никаких отпечатков.
– Все, спасибо.
Комната осветилась. Расстегнув каждую пуговицу, я отогнула ткань, обнажая внутреннюю сторону блузки.
Предмет был настолько мал, что почти ускользнул от моего внимания, запутавшись в шве под правой подмышкой.
Я схватила увеличительное стекло.
О нет!
Глубоко вздохнув и сдерживая дрожь в руках, вывернула рукав наизнанку.
Пятью дюймами ниже лежал еще один.
А еще один обнаружился на дюйм ниже первого.
– Вот черт!
– Что такое? – Галиано уставился на меня.
Я направилась к столу с фотографиями, вытряхнула на него конверты и нашла нужные снимки. Вытащив фотографию таза, взглянула в лупу на таинственные пятнышки.
Господи!
Едва дыша, я вглядывалась в каждый дюйм тазовых костей, затем перешла к следующим фотографиям. Всего заметила пятнышек семь.
Меня охватила ярость и тоска, а вместе с ними – все те чувства, что и в могиле в Чупан-Я.
– Не знаю, кто она, – сказала я. – Но, возможно, знаю, почему она умерла.
7
– Слушаю, – сказал Галиано.
– Она была беременна.
– Беременна?
Я взяла со стола первое фото таза.
– Это пятнышко – фрагмент черепа плода. А в блузке – его кости.
– Покажите.
Вернувшись к столу, я продемонстрировала три фрагмента величиной с ноготь.
– ¡Hijo de la puta! Сукин сын!
Я не ответила, застигнутая врасплох его горячностью.
– На каком месяце?
– Точно не уверена. Хотелось бы измерить кости и провести сравнительный анализ.
– Чертов сукин сын!
– Угу.
Через закрытую дверь послышались мужские голоса, затем смех грубо нарушил царившую в комнате мрачную атмосферу.
– Так