Рубль – не деньги. Ирина Бова
Через два часа Измайлова нашла нужный адрес: дом был похож на пятиэтажки в Купчино. И ободранная детская площадка рядом тоже напоминала Ленинград. Лифт работал только грузовой, но какая разница, если он везет!
Двери открыл плотный лысоватый мужчина и очень удивился.
– Вам кого?
– Вас, – сказала Катя, и от усталости, радости, неопределенности из ее глаз брызнули слезы.
Из глубины квартиры женский голос позвал: «Славик! Кто там?», и в коридоре появилась миниатюрная, несмотря на возраст, женщина. Ее голова была обмотана махровым полотенцем. А Катя все плакала… Женщина с тюрбаном отодвинула мужа и не говоря ни слова втянула ревущую девушку в коридор, прихлопнула входную дверь.
– Ты нам тут всех жильцов распугаешь! Сейчас же вытри слезы и говори, что тебе надо.
– Я… я…я – начала заикаться Катя и вдруг стала крениться вбок, словно у нее отказали ноги.
Женщина крепко взяла ее под спину и скомандовала:
– Славик, стул! И воды из кухни! – А потом сдернула с себя еще влажное полотенце и стала протирать им Катино лицо, то разговаривая сама с собой, то отдавая распоряжения. – Так, реветь прекратили, глубоко вдохнули… Неси что-нибудь сердечное! Э, да ты, мил моя, с животиком… Не надо сердечное! Славик, чай поставь! Кто тут у нас? – И уже, обращаясь к Кате:
– Ты же не воровка?
Измайлова заплакала еще горше.
Хозяйка дома сердито притопнула.
– Кончай сырость разводить! Встала, пошла в комнату!
За большим круглым столом, с чашкой чая в руках, Катя немного опомнилась и сообщила свое имя.
– А ты откуда?
– Из Ленинграда.
– Опаньки! – отреагировал полулысый Славик. От Вовки, что ли?
– Почти, – призналась Катя.
– Значит, так, – вмешалась мама Владимира, гораздо более прозорливая, чем отец. – Иди в ванну, умойся, ты наверняка голодная. Ведь ты с поезда к нам?
Катерина не только умылась, но залезла под душ, благо чужое полотенце все еще держала в руках, а когда вышла в комнату, на столе уже лежала скатерть и стояли давно забытые домашние яства. От запахов кружилась голова и щекотало в носу.
– Ну, а теперь давай с самого начала. Как тебя зовут? – Спросила хозяйка, когда гостья отвалилась на спинку венского стула.
– Катя Измайлова.
– Замечательно. А меня – Мира Мироновна. Это папа Володи, Владислав Игнатьевич. Рассказывай, зачем пожаловала. Только не ври.
И Катерина, как на духу, поведала свою грустную историю, даже про жуткий поезд «Ленинград – Краснодар» не забыла упомянуть. Ответное слово взял военный прокурор, по совместительству папа.
– Ты, конечно, дура. И не перебивай! Ради парня так вляпаться, чтоб еще и на зону угодить, это совсем без головы нужно быть.
– А… – сказала Катя.
– Б, – передразнил Владислав Игнатьевич. – Молчи лучше. Я своего сына не защищаю, но вы друг друга стоите.