Ледяной ксилофон. Проза XXI века. Марина Зайцева
растопыренной ладонью. Потом левой рукой перевернул кулёк, и потряс им, показывая, что тот действительно пуст. Наконец, скомкав его, небрежно бросил под ноги стоявшей стайке малышни. Кто-то из них торопливо поднял смятую бумагу и, развернув, стал жадно нюхать ещё не выветрившийся аромат кофейных подушечек. А нарядный противный зазнайка повернулся к ним спиной и, не оглядываясь, вразвалочку пошёл в сторону своего нового – всего два дня назад заселённого дома. Лере он уже не казался сказочным принцем…
Пастушка
Леру снова мать разбудила ни свет ни заря. Девчонка, как всегда, не выспалась. Потому что тайком допоздна читала под одеялом при свете фонарика-«жучка» роман «Педагогическая Поэма» писателя Антона Семёновича Макаренко. Она не могла взять эту книгу с собой на выгон, потому что она была не только очень внушительная по объёму, тяжёлая и толстенная – чуть ли ни на семьсот страниц, – но и совершенно новая, в плотной, глянцевитой белоснежной суперобложке. Книгу ей дала учительница их лесо-участовской школы-четырёхлетки всего на три дня. Её было велено читать только дома, предварительно тщательно вымыв руки с мылом.
Девочке на днях исполнилось двенадцать лет. Она любила чтение. И всегда клала в свою котомку с немудрящим «тормозком», состоящим из пары кусков хлеба, нескольких варёных картошек в мундире, спичечного коробка с солью и бутылки холодного сладкого чая, обязательно книгу. Не важно какую, – лишь было бы что-то читать. Сегодня она взяла немного незаконченные «Мифы древней Греции». Бумажная закладка лежала между страницами, где начиналась глава про приключения Одиссея. К её чести, она никогда не загибала у книг уголки – усвоив это правило с той самой поры, когда ещё начала ходить в детскую библиотеку «на материке». Имея хорошую память, она могла читать две-три книги одновременно, – совершенно не путаясь в их сюжете.
Мать на лето подрядились пасти личное стадо зажиточных работников лесоучастка. Сначала она пасла коров сама. Но сразу после окончания учебного года послала пасти вместо себя дочь. Иногда она подменяла Леру. Но это было очень редко. А потом девочка и вовсе пасла стадо, как говорится, без выходных и проходных. От раннего утра до самого заката, пока довольные жизнью коровы паслись в густой сочной траве, нагуливая удой, маленькая пастушка усаживалась поудобнее на какой-нибудь пенёк или валежину, или на подходящий валун, и принималась читать. Но время от времени она отрывалась от книги, поглядывая на своих подопечных, – чтобы они не разбредались далеко из её поля зрения. Или в случае чего, если вдруг какой-то беглянке вздумается рвануть в сторону посёлка раньше времени.
Добрым и неутомимым помощником Леры стал низкорослый чёрный и лохматый дворовый пёс Тобик. Кличка у него была знаменательная – «леспромхозовская»: потому что «тобиком» поселковые лесорубы и сплавщики в обиходе называли багор для захвата спиленных деревьев. Пёс незаметно,