Прощай, Медвежья лощина. Ирина Николаевна Мальцева
был на цепи, прикрепленной к дубовому брусу вдоль бортов.
Распоряжался гребцами надсмотрщик, который сейчас с усмешкой наблюдал, как Стояна поднимают, усаживают на скамью и надевают на щиколотку левой ноги железный браслет. Браслет защелкивался наподобие замка капкана, и без ключа его было не открыть. Крепкая цепь тянулась к брусу, и вырвать её не получилось бы даже у самого сильного силача.
– Блин, что за дела, – пробормотал, ни к кому не обращаясь, Стоян и подергал ногой. В тот же миг на плечо опустилась плеть, прошив его дикой болью. Он вскинул голову, глянул на надсмотрщика. Тот довольно захохотал, но через секунду захлебнулся смехом, когда Стоян свободной ногой коротким замахом ударил мучителя в пах. Этому приему в свое время его научил Грек, только бить надо было в солнечное сплетение. Но со скамьи до него не достать, и удар пришелся ниже.
Смуглолицый взревел и, зажимая одной рукой пах, другой замахнулся, целясь в лицо непокорного русича. Увернуться от удара было невозможно.
Летящий в лицо кулак был остановлен резким криком: в двух шагах позади надсмотрщика стоял одетый во все черное худой человек с черной бородой. Узкое лицо, сломанный нос и прикрытый рваным веком левый глаз делали его похожим на киношного пирата. Не хватало только кривой сабли у пояса да пары длинноствольных пистолетов.
Надсмотрщик, скрипя зубами от злости и боли, повернулся спиной к Стояну и, огрев по пути пару гребцов, побрел вслед за «пиратом».
Никто из гребцов не повернулся к новенькому, никто его ни о чем не спросил. Они сидели, вытянув вперед ноги и ноги, прикрыв глаза и свесив головы на грудь.
Рабы на галерах, охнул Стоян. Он попал в рабство. Как же так вышло? В голове закрутились последние минуты перед тем, как он очнулся здесь, в темном затхлом брюхе ладьи. Он все хорошо помнил. Вот от выиграл пять монет, вот рассматривает товары многочисленных лавок, вот гадалка раскладывает карты перед двумя девицами…А дальше? А дальше…
Стоян поднял руку и притронулся к затылку. Больно. Его чем-то огрели по голове. Он отключился, и его приволокли сюда. Но почему никто не обратил внимания на разбойников, почему не вступился народ?
Слезы отчаяния и бессилия обожгли глаза. Он пропал. Теперь его судьба – быть рабом. И никто не поможет ему. Почему он не послушался Богдану? Почему был так беспечен? И что с Юром?
А Юр тем временем со всех ног бежал к месту стоянки. Только бы Ждана уже вернулась из кузни! Только бы они успели! Ему, конечно, попадет от Жданы, но не это важно, важно, что он видел, как Стояна сбросили в трюм.
Когда Юр, наконец, сторговался с купцом и приладил на себе новый пояс с медными застежками и крючками для ножен, он огляделся: друга нигде не было. Парень почувствовал себя неуютно в толпе незнакомых людей и резво побежал, внимательно оглядываясь в поисках знакомой фигуры, что на голову должна быть выше многих. Он сворачивал в один ряд, в другой – нет Стояна. Тогда он решил, что проще ждать друга там, где договорились, и повернул к пристани.
Ряд,