Проект «Сфинкс». Андрей Ивасенко
никто не выбегал.
И не кричал.
Жуткий визг затих.
«Показалось или нет?» – встревожился Хорьх. Широко расставив ноги, он стоял напротив двери. Уголки губ нервно подергивались. Руки дрожали. Лицо осунулось.
«Мы все окажемся в страшной беде, если будем вот так уничтожать друг друга, – думал он, смотря на пламя. – Нужно было проверить… я ведь чувствовал, что Вайгель жив».
Нагреваясь, металлическая обшивка контейнера начала покрываться радужными разводами.
После нападения крыс Ганс Вайгель не умер.
Изуродованное тело лежало на полу и истекало кровью.
Он не чувствовал больше ни боли ни страха.
Что-то изменилось в нем. Где-то внутри.
Вайгель не мог пошевелиться. Не мог моргнуть. Не мог крикнуть. Но он жив… реально жив… мог думать и видеть… и чувствовать запахи. Из их множества обоняние выделяло лишь два: зловоние грязных крыс и приторно-сладкий запах собственной крови.
Крысы кружились вокруг, неспешно доедая плоть человека. Но это обстоятельство уже мало беспокоило Ганса. Почему-то он был уверен: ему ничто уже не навредит.
«Почему я ничего не чувствую? Может, в меня вселился сам дьявол? Или крысы впрыснули в меня своими клыками какой-то яд?» – думал Вайгель.
Раньше все походило на страшный сон: крысы пугали, темнота и спертый могильный воздух душили и, казалось, что весь мир спрятался за темными очками, чтобы не видеть его мучений. Когда-то это был кромешный ад среди расплывчатых теней с горящими глазами. Но теперь характер сна полностью изменился. Начались другие видения – полные утробного спокойствия и какой-то новой жизненной силы. Время как будто переместилось в другое измерение. Оно растягивалось до неузнаваемости: минута казалась часом, а час – вечностью. Ганс словно бы летел по бесконечному, глубокому туннелю, проваливаясь в бездну…
Внезапно Вайгель услышал чьи-то быстрые приближающиеся шаги. Послышались голоса и смех. Кто-то подошел к двери карцера. Свет фонаря ослепил его, но зажмуриться он не смог. Услышал тихий шепот и угрозы, от которых ему стало жутко, но и губами пошевелить не удалось.
«Конец… Сейчас я буду умирать в мучительных агониях. Наступит смерть – быстрая и яркая… Ради Бога, не делайте этого! Вытащите меня отсюда! Я жив! Слышите?! ЖИВ!» – взмолился мысленно Вайгель.
В промежуток между створок двери просунулась черная трубка с подрагивающим пламенем на конце. Кто-то настойчиво приказал: «Зажигай, черт возьми! Жги их!»
«НЕТ! ПРЕКРАТИТЕ ЭТО! ПОЖАЛУЙСТА!» – молил их Ганс.
Труба зашипела как разъяренный дракон и выплеснула струю беспощадного пламени.
«СВОЛОЧИ! ГОРЕТЬ ВАМ ВСЕМ В АДУ!»
Крысы моментально вспыхнули как пересушенный хворост и, подхваченные огненным вихрем, разлетелись по сторонам, кружась в пылающем фейерверке. От их визга заложило уши.
Глаза Ганса лопнули как рыбьи пузыри и свернулись сморщенной пленкой. Нестерпимая адская боль медленно вонзалась в тело, будто тысячи маленьких иголок. Кожа горела, лопалась и темнела, превращаясь в черный пергамент. Его кожа!..
Огненная