Напролом. Вера Мир
посапожничать или побашмачить, как они сами это называли с подачи преподавателя, а ещё послушать его увлекательные истории. Даже после того, как труд как учебный предмет у них закончился, их общение не прекращалось.
Учитель настаивал, чтобы они не являлись к нему, не выучив уроки, это стало обязательным условием и в результате у всех вошло в привычку. Аркадий Самуилович с ними многим делился, и они не смели обманывать его, да у них и в мыслях такого не было.
Попадая в квартиру Голдика под номером один, ребята проходили через узкий полутёмный коридор, с небольшим светильником на стене с тремя предусмотренными лампочками, из которых горела всегда только одна. В двух имевшихся комнатах свет тоже не отличался яркостью, если вообще был включён. Пройдя по коридору, мальчики быстро оказывались на кухне, где всё время что-то готовилось на плите и одновременно там же, на кухне, Аркадий Самуилович занимался обувью.
Богатства никакого не наблюдалось. В квартире был вечно то ли полупорядок, то ли полубеспорядок. Игорю всё это очень нравилось. Он чувствовал себя там спокойно, уютно и защищённо. Всегда, уходя от них, думал, что, когда сам женится, у него в доме тоже будут гореть не все лампочки и не будет музейного порядка, какой он видел в фильмах. Жена Голдика, Роза Марковна, преподавала английский язык в медицинском училище. Если кому-то из ребят требовалась помощь по иностранному языку, она охотно с ними занималась. У сына Аркадия Самуиловича, Моисея, – Мосика, как они его звали, – был синдром Дауна. Добрый и улыбчивый Мосик любил, когда мальчишки навещали его папу, он с удовольствием внимательно слушал и часто кивал. Сын Голдиков был на пять лет младше Игоря и его одноклассников. Родители сами обучали его на дому. Мосик со всеми здоровался за руку, обязательно перед едой желал приятного аппетита. Если кто-то чихал, он говорил: «Будь здоров» или «Bless you». И когда зевал, автоматически прикрывал рот. В результате это вошло в правило и у всех мальчишек, посещавших их дом. А ещё Голдики имели замечательную библиотеку – ни у кого из ребят такой и близко не было. Книги тематически стояли каждая на своём месте. Аркадий Самуилович называл себя заведующим библиотекой. Мальчики часто брали книги домой и, прочитав, непременно возвращали. Сказки они читали вслух на кухне по очереди. Участвовали в этом все, кроме самого Голдика и Мосика.
Сын Голдиков сапожным делом не интересовался, из-за чего Аркадий Самуилович немного грустил, но сына заниматься нелюбимым делом не принуждал. Мосик же мечтал накрывать столы для праздников. Ему нравилось раскладывать приборы, красиво сворачивать салфетки, подавать чай, потом убирать со стола, мыть посуду. Родители говорили, что из него получится хороший работник кафе или ресторана, а он внимал им молча и улыбался.
Аркадий Самуилович рассказывал, как раньше жил в Одессе. Ребята слушали, затаив дыхание, о временах его детства в городе у моря, где одесские мальчишки и девчонки из разных дворов воевали друг с другом, договаривались о мире, обменивались