Напролом. Вера Мир
Игорь готов был поделиться с Аветяном своими далеко идущими планами, но всё время что-то мешало. Тот был постарше лет на дцать. Сколько точно лет Вардану Гургеновичу, Игорь не мог определить. Если спрашивать, то надо ведь и о себе рассказывать, а этого ему не хотелось, и сомневался Игорь, стоит ли доверять начальнику свои мысли. Ясно, что не просто так Аветян в конце девяностых приехал в Россию из Баку. Видимо, что-то не сложилось у армянина в Азербайджане. Зато в Сергиевом Посаде у него всё наладилось. Женился на русской, с двумя дочками-погодками. Через полтора года у них было уже три дочки. Жена приходила несколько раз, так что они с Игорем были знакомы. Женщина, по мнению Игоря, приятная и по-хорошему деловая. Откладывал и откладывал он разговор с человеком, на которого работал. Тот тоже пытался спрашивать несколько раз, но всё как-то не ко времени мысли о «поговорить» приходили. Так они и молчали, каждый о своём, хотя относились друг к другу мужчины уважительно и с симпатией.
Придя на работу в день после своего сна, Игорь в настоятельной форме попросил отпуск, явно настроенный даже расстаться с работодателем, если не получит отпуск. Реакция хозяина оказалась не просто неожиданной – он будто ждал этой просьбы, чтобы сразу согласиться. Они договорились, что Игорь дорабатывает неделю и с понедельника на четырнадцать дней сможет быть свободен.
На самом деле, удивлены были оба.
Игорь думал, что, возможно, такой его смелый тон произвёл впечатление – слишком уж покладистым бывший спецназовец стал в последнее время. Женщины, которых он фактически обслуживал, его не привлекали. Зато они его кормили и баловали, причём к нему обращались в основном одинокие и зачастую старше его. Игорь Самобытов уговаривал себя, что он им помогает, а они – ему. На молодых женщин вообще перестал смотреть после того, как военные врачи ему объявили, что, скорее всего, отцом стать не получится, приговаривая при этом, что чудеса, конечно, никто не отменял, но надо долго и нудно лечиться и плюс ещё необходимо то самое везение, которого все так ждут.
Вардан Гургенович тоже удивился, когда работник попросил двухнедельный отпуск, причём в такой категоричной форме. Он и сам уже было хотел предложить отдохнуть парню, но не знал, как подступиться. Тот был и суров и мягок одновременно. Вардан Гургенович понимал, что странно предлагать отдохнуть, когда совсем недавно сам демонстрировал нелюбовь к отпускам. Он немного сожалел, что по отношению к Игорю занял позицию такого неприступного, пожившего на свете ворчуна, а ведь не такой он и старый. На самом деле ему хотелось бы подружиться с Самобытовым, но никак не выпадало подходящего случая. И казалось, что поймать момент становилось всё труднее.
Поначалу Вардан Гургенович удивлялся, как это бывший, пусть комиссованный, но офицер, воевавший в горячих точках, мог быть таким молчаливо-робким. Сдержанность и неболтливость ещё ладно, но его вялости Аветян понять не мог. Увидев осмысленность в глазах и речах Игоря, отреагировавшего на странное, отдающее расизмом выступление недалёкого Нияза,