Коленька. Николай Михайлович Долматович
ухватов взял нужный, привычно, потому, что уже делал это не впервой, начал, но всё же аккуратно, не торопясь, вытаскивать из печки накрытый сковородой большой горшок со щами. Горшок, в котором с утра в печке томились щи на всю семью, был тяжеловат для Коленьки. Осторожно, чтобы не опрокинуть, вытащил из топки горячий горшок и оставил его на краю шестка. И, довольный, что всё сделалось благополучно, со словом «Так!», поставил ухват на место. Взял лежащую рядом с печкой на лавке тряпку, снял с горшка горячую сковородку и перевернутой, как ей и должно быть, положил рядом с горшком на шестке. Исходя от печки аромат горячих щей, кислинкой распространяясь по хате и щекоча ноздри, начал усиливать и без того уже появившийся аппетит.
Из стоящей на лавке стопки накрытой полотенцем глиняных мисок, взял верхнюю, предусмотрительно нужного размера приготовленную Мамой утром детям, с лежащим в ней алюминиевым половником. Подтягиваясь на носках, чтобы было получше видно и поудобнее черпать, осторожно начерпал полную мисочку щей и побыстрее, покуда она ещё не успела стать горячей, отнес и поставил её на стол.
–Пусть щи немного поостынут, а я, покуда, отнесу еду свиньям, – помня наставления Матери, решил Коленька. – Мы не немцы. Это только у них да у лодырей, обед всегда по распорядку, а у нас сначала дело довести до конца, а потом обед,– вспоминая слова отца, произносимые им в таких случаях, проглотив слюнки, подумал маленький хозяин и продолжил.
Закрыл сковородой горшок и также осторожно ухватом отправил его назад в печку. Достал тряпкой стоящую у края топки алюминиевую кастрюльку с картошкой. Оставив её стоящей на месте, закрыл печку заслонкой. Взглянул на уже лежащего на полатях младшего братика. Вышел в сени, где стояла в вёдрах приготовленная утром Мамой еда для свиней. Взяв одно из ведер, Коленька потащил его из сеней в конец двора к хлеву. Ведро было полным и тяжелым. Чтобы не расплескать посередине пути сделал остановку, давая рукам отдохнуть. Так учила Мама.
Учуяв подошедшего с едой кормильца, запертые в хлеву свиньи всполошились, с гиком, шумя, забегали внутри, стуча носами в дверь.
Кормить свиней нужно было раздельно. Годовалого, предназначенного осенью по первым морозам заколоть на мясо, Мать уже начала откармливать и еду ему готовила повкусней и побольше. Но первое ведро на остальных двоих поменьше, Коленька решил отнести первым. Отмахиваясь от всегда крутившегося в загородке роя мух, Коленька взял рядом с калиткой стоявшую палку. Входить в загородку нужно было с палкой, так как только ей можно было призвать свиней к порядку. Открыл хлев, сторонясь с ведром за дверью. Свиньи выбежали их хлева в загородку и, осмотревшись, ринулись на Коленьку, учуяв в его руке ведро с едой. Палкой огрел со всего маху набегавшего первым большого кабана. Видя, что испугавшись силы, вечно голодные животные отрынули в сторону, зашёл в хлев и вылил ведро, в стоящее у входа корыто для двух младших кабанчиков. Зная порядок, те сами, сторонясь выходящего из хлева с палкой и пустым ведром в руках Коленьку,