Громкое молчание хороших людей. Буллинг, троллинг, харассмент и другие поводы остаться в стороне. Кэтрин Сандерсон
Наср Хассан, который годами изучал палестинских террористов: «Пугает не отклонение террористов-смертников, а их очевидная нормальность»[1].
Интересен также и случай Сью Клиболд. В 1999 году ее сын Дилан вместе с одноклассником убили больше двенадцати человек в Колумбийской старшей школе в Колорадо. «Уверенность в том, что Дилан был настоящим монстром, – сказала она, – имела огромное значение: людям необходимо верить, что они смогут распознать зло среди них самих»[2].
Почему мы настойчиво верим в то что, плохое поведение присуще только плохим людям? Потому что эта вера убеждает нас, что хорошие люди, которых мы знаем – друзья, семья и даже мы сами, – просто не могут совершать такие вещи.
Но «хорошие люди» могут. И совершают. Они задирают ребят в школе, издеваются над студентами в колледже или домогаются коллег на рабочем месте. Но контроль плохого поведения – это не только вопрос вычисления и остановки «монстров». Крайне важно определить факторы, которые заставляют «хороших людей» совершать плохой выбор. Таким образом, мы сможем пресечь такое поведение на корню или, по крайней мере, снизить шансы его возникновения.
Эта глава изучает условия и ситуации, которые заставляют людей совершать вещи, которые мы расцениваем как плохие на интуитивном уровне. Возможно, вы не удивитесь, узнав, что у нас есть склонность совершать опасные вещи. Она проявляется, когда мы находимся в социальной группе, где авторитет, которому мы доверяем, указывает нам, что и как делать. Либо мы сами принимаем неправильные решения. Но причины, которые лежат в основе этих привычек, совершенно не такие, как вы думаете.
Опасность
Как выпускник Принстонского университета, я работала там на полставки, жила в общежитии и помогала учащимся. Моя работа включала в себя обеды со студентами, организацию мероприятия в общежитии, а также помощь в решении личных и учебных вопросов. Однако у этого была и обратная сторона: я должна была быть в группе поддержки Голых Олимпийских Игр.
ГОИ появились в начале 70-х годов и являлись устоявшейся неофициальной традицией колледжа вплоть до конца 90-х. В итоге традицию запретил Попечительский Совет. Второкурсники (и парни, и девушки) бегали вокруг кампуса в полночь, во время первого снегопада, который обычно бывал в январе. Но бегали они, надев только ботинки, шапки и перчатки. Как вы можете себе представить, участники забега изрядно напивались перед соревнованиями, чтобы не замерзнуть и не чувствовать себя неловко. Моя основная задача заключалась в том, что я стояла на заднем дворе в светоотражающем жилете и держала в руках чемоданчик первой помощи. Каждый студент мог видеть меня издалека и обратиться в случае необходимости. Например, если он вдруг поскользнется на льду.
Я стояла там и размышляла. Я искренне надеялась, что успешно защищу диссертацию и уеду из Принстона до новых Голых Олимпийский Игр. Но меня не переставал мучить один вопрос: «Зачем они делают это? Ведь студенты этого колледжа одни из самых успешных и умных в стране».
Бег
S. L. Plous and P. G. Zimbardo, “How social science can reduce terrorism,” Chronicle of Higher Education, September 10, 2004.
S. Klebold, A Mother’s Reckoning: Living in the Aftermath of Tragedy (New York: Crown, 2016).