Стервочка Лиса. Лана Муар
на кухне точно упала градусов на двести, а то и триста. По какой еще причине мне могло показаться, что кожа под пальцами Елисея начала гореть огнем, и от его дыхания пересохли губы?
Сколько мы простояли, буравя друг друга глазами, я не знаю. В этот момент время словно замерло и перестало отсчитывать секунды и минуты. Он все так же держал свою ладонь у меня на горле. Может, лишь немного ослабил эти смертельные тиски, но не убрал полностью, оставляя за собой право диктовать условия и ставить точки. А я, ощутив это, начала понемногу давить сильнее. Упиралась горлом в ладонь, едва не задыхаясь, и, отвоевав еще один миллиметр, снова двигалась вперед. Если этот шкаф привык все решать с позиции силы, то я ему докажу, что такую мартышку, как я, ему проще уконтропупить, чем заставить лебезить. Примерно так я думала в тот момент, но стоило только зазвенеть моему телефону и пальцам упыря придавить горло чуть сильнее, предчувствие собственной мучительной кончины тут же обрисовалось во всех красках.
– Ответь, – окатило меня презрением с головы до ног.
Рука исчезла, а ее обладатель даже не потрудился отойти в сторону. Тоже мне принципиальный. Я, может, и поболее принципиальная. И фыркнуть могу с не меньшим презрением, а то и большим. Пихнула в грудину амбала (чуть пальцы не сломала), подошла к столу и на максимальном спокойствии ответила Пашке:
– Привет, каннибал. Как твои делишки? – пусть этот кабан Елисей знает, что меня ни капли не проняло от его угроз.
– Привет, пастафарианка. Как там больной?
– А что с ним будет? – я обернулась к предмету обсуждения и ровно так же, как осматривали меня, окинула его взглядом. – Ножки работают, ручки тоже. На отсутствие аппетита не жалуется. Холодильник уже на половину опустошил.
Елисей недобро посмотрел на меня, на что я только улыбнулась и, один в один он, выставила вперед ладонь. Не видишь, люди разговаривают?
– Это хорошо, – рассмеялся Пашка. – Только я к тебе чего звоню. Можешь ему сейчас сама антибиотики вколоть? Меня на работу вызвали – Вальчиков бухой приперся, а на сегодня плановых два вагона. Давай, Путятишна, выручай. А вечером я подскочу, как освобожусь, и сам кольну.
– Да не вопрос, Павлунтий, – расплылась я в хищной улыбке. – Давай рассказывай что и в каких количествах ему колоть. Если не будешь успевать, то я и вечером уколю.
О, да. Ты правильно все понял, Елисейчик. Сейчас я из твоей задницы такой дуршлаг сделаю, и хрен ты отмажешься. Врач сказал – больной сделал. Вернее, приспустил штанишки и лег на кушеточку. Выслушав краткий инструктаж и передав трубку будущей жертве, чтобы по полной проникся безысходностью своего положения, я чуть-ли не на крыльях полетела в комнату и достала пакет с медикаментами. Набрала в шприц чуть больше необходимого объема из ампулы, ногтем пощелкала по цилиндру, а затем выпустила воздух и тонкую струйку. Ну прямо медсестра из фильма.
– Ну, больной, –