Имеющая право молчать. Эль Стравински
не вязался с Орами, правителем Сакры и мистическими пророчествами. Что-то в этой истории было не так. Но больше старик не сказал ни слова.
ГЛАВА V Повешенный
Небольшой трехэтажный особняк прямо напротив церемониальной площади Лавары утопал в ярких огнях магспиралей. Прислуга в праздничных ливреях встречала гостей и провожала к белоснежным шатрам в саду. Воздух наполняли звуки плачущего моринхура и ароматы цветущей глицинии. На небольшом возвышении открытой террасы расположился молодой музыкант. Он сидел на узорчатом ковре, усыпанном пестрыми подушками, утопая босыми ногами в мягкости его пряжи. Зажав трапециевидный корпус инструмента между коленями и держа гриф под острым углом (почти вертикально), ладонью правой руки он прижимал смычок к струнам, из-под которых вырывались волшебные переливы задушевной мелодии. Магистрат не поскупился. Моринхур был очень редким инструментом, в силу сложности получения материала, из которого музыкант своими руками должен был создать для себя орудие труда. Найти, а тем более поймать аликорна (из которого и делали моринхуры) – сродни кровавому апейрону, больше легенда чем правда. Магические существа, обитавшие на островах Гальвии еще в бытность демиургов. Но если уж так повезло, то смычек и гриф выполнялся из кости аликорна, а его корпус обтягивался кожей животного. Волосы из хвоста летающего парнокопытного служили струнами. На головке грифа часто вырезали лошадиную голову, иногда украшали россыпью драгоценных камней. Именно такой редкий экземпляр сейчас возлежал в руках голубоглазого менестреля. Звучание моринхура было по истине волшебным. Под его воздействием магический потенциал увеличивался, аура усиливалась – эффект был сродни легкому алкогольному опьянению. Гости явно наслаждались подобным влиянием. Здесь собрались все сливки общества Лавары. Вечер обещал много сюрпризов, открытий и впечатлений.
– Магистрат, какой чудесный вечер Вы нам устроили, – остиарий Дилий восторженно осматривал прибивающих гостей и с явным удовольствием потягивал ямшевую настойку, – завтра утром я со спокойным сердцем отправлюсь в столицу. Провинция, признаться, меня приятно удивила. И теперь я познал все ее прелести.
– Безмерно рад это слышать, – Краун практически вплотную подошел к остиарию и понизив голос, чтобы их никто не услышал, добавил, – надеюсь все пройдет по плану, а то я места себе не нахожу. Он затравлено огляделся по сторонам и залпом усушил бокал. То, что магистрат нервничает было видно, как ясный день. Он то и дело одергивал расшитый золотом сюртук и потирал редкую бородку. Дерганые движения еще больше подчеркивали нескладность, некую аляповатость магистрата.
– Не нужно так переживать, – Дилиий по-панибратски похлопал Крауна по плечу, – Вы сделали все, что от Вас требовалось, дальше дело за малым. Кстати, почему я не вижу нашего главного гостья? – Дилый приподнял голову, чтобы лучше рассмотреть террасу, где то и дело появлялись вновь прибывшие гости. Седовласый слуга в ливрее только