Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец. Евгений Александрович Козлов
служить двум господам, либо вы за мир, либо за войну, либо вы со мной, либо против меня. У вас есть время подумать, поразмыслить о вышесказанном, вы можете принять добродетель миролюбия в сердце свое. Грядет неизбежное мировое событие, человечеству суждено сотворить выбор, либо преобразиться, либо деградировать посреди бездушных машин и роботов. И истина не в моих словах, но во Христе, в Спасителе, который заповедовал ещё ветхим людям – не убий, не губи тело, и более того не губи душу свою. Внемлите в сей заповедь и вы обрящете покой мироздания. Нам должно возвратиться в житие райское, когда мир не ведал убийства, когда человек был чист и свят, нам должно стремиться к совершенству, наша задача создать идеальное общество. – Михаил на минуту замолчал, переводя дыхание в спокойное русло, столь грозно он высказывался, словно неподвижная серая туча нависла над присутствующими, озаряя их разрядами молний мыслей, громом слов пробуждая души-сомнамбулы. Он уже подходил к окончанию речи. Отдышавшись, он продолжил. – Всегда почитайте себя недостойными награды. Так говорит мне моя совесть, и я прислушиваюсь к её мудрому гласу. Посему мне невдомек, по какой причине мне позволено выступать пред вами. Однако мне вспоминаются мои ранние годы, когда я точно также декламировал во всеуслышание свои мирные взгляды на жизнь, помню ту дрожь в коленях, те трясущиеся руки, заикание и учащенное сердцебиение. Как странно, мне уже больше тридцати лет, но с тех пор ничего не изменилось. И по-прежнему Господь любит меня, иначе меня бы вовсе не существовало.
Я не думал, что доживу до столь преклонных лет. Не думал, что мне предстоит сыграть немаловажную роль в истории человечества. Впрочем, моя роль незавидна и туманна, столь неопределенно мое будущее.
Вот, вы слушаете меня, по большей части, потому что так принято, так задумано сценаристом и режиссером сего действа, и это в последний раз, когда меня почитают. В скором времени меня не станут слушать, но услышат эхо слов моих, не захотят меня видеть, но узрят повсюду, обо мне пожелают забыть, но будут помнить всегда. Мое вышнее предназначение дать людям не меч, но мир, ибо я защитник избранных.
Михаил окончил благонравную речь свою ответом на вопрос, который волнует каждого мыслящего человека. Кто я и каково мое предназначение? С неимоверной усталостью во всем теле он сошел с импровизированного постамента и зашагал к выходу. Немедленно его уже известную на весь мир персону обступили журналисты, критики и оппоненты. Словно осиный рой, они жалили угрозами и каверзными вопросами, томясь в ожидании ответа, словно той продолжительной речи им оказалось недостаточно, отчего с жадностью фарисеев они ринулись дискутировать с ним. Но Михаил, словно не замечая преград на своем пути, протиснулся к двери, и благополучно вышел. Вскоре он пересек коридор и подошел к первому попавшемуся окну, дабы молитвой призвать свою девственность. Он всюду ощущает её незримое присутствие и лишь в уединении молитвы общается с ней. Отстранившись от земной суетной