Святитель Тихон. Патриарх Московский и всея России. Отсутствует
истолкован как пристрастное отношение и к епископу Варнаве и к митрополиту Питириму, некоторые члены решительно высказались за то, чтобы позволено было митрополиту Питириму изложить свое мнение. Митрополит Владимир в конце концов уступил. Митрополиту Питириму было предоставлено слово.
Питирим говорил долго, опустив глаза вниз, ни на кого не глядя. Это была речь не судьи, а адвоката, и притом адвоката бездарного, который, чтобы оправдать своего клиента, обвиняемого, скажем, в воровстве, силится доказать, что его клиент не хромой и не слепой, не отказывает своей семье в куске хлеба и не убивает среди бела дня на улице людей. Течение мыслей и речи митрополита Питирима было таково: епископу Варнаве объявляется внушение, прощение. Есть ли за что наказывать епископа Варнаву? Блудник ли он? Нет. Корыстолюбив? Тоже нет. Не учителен? Он проповедует, как умеет. Если его проповеди – простые, не ученые, он не виноват: когда его ставили в епископы, знали, что он не образован и т. д. Защитники упорно обходили факт, лежавший в основе обвинения епископа Варнавы и решения Святейшего Синода, что епископ Варнава превысил данную ему власть, нарушил церковный закон и даже не исполнил царского указания.
Митрополиту Питириму возражали: митрополит Владимир, архиепископ Серафим, протопресвитер А. А. Дернов и я. Протопресвитер Дернов обвинял Питирима в неискренности, скрыто – в недобросовестности. Я спокойно разобрал всю его нелепую апологию, показав ее несерьезность и нелогичность.
Началось голосование. Митрополит Макарий, и на этом заседании не проронивший ни одного слова, заявил, что он не расслышал всего, что говорилось на заседании, и поэтому не может высказать своего мнения. Прочие члены согласились лишь смягчить некоторые выражения в заготовленном протоколе, оставив прежний смысл. Митрополит Питирим примирился на этом.
Обыкновенно протоколы заседания подписывались на следующем заседании. Но чтобы митрополит за два дня не составил еще какого-либо мнения, обер-прокурор приказал приготовить протокол к концу заседания. Скоро новый протокол был подан для подписи. Подписали митрополиты Владимир и Макарий. Протокол передвинули к митрополиту Питириму.
– Я потом подпишу, – сказал он, отстраняя бумагу. Члены Синода переглянулись.
– Мы должны после вас подписывать, – обратился к нему один из членов. – Может быть, будете добры не задерживать нас.
– Нет, я не могу сейчас, перья здесь плохие, – ответил Питирим.
Тогда архиепископ Тихон вставил новое перо в одну из ручек и подал ее Питириму.
– Вот это новое, хорошее перо.
– Нет, нет! Я такими перьями не пишу, – был ответ Питирима» [20, т. 1, с. 378–383].
В конце концов все, включая императора и митрополита Питирима, вынуждены были согласиться с командировкой святителя Тихона в Тобольск для проведения следствия. Ему выдаются соответствующие документы и прогоны. Вскоре по прибытии архиепископа Тихона