Месть обреченных. Данила Резак
Потом он, вдруг, сжал свои большие, немного выдающиеся вперед зубы и, схватив себя за лицо ладонью, затрясся в немом плаче. Конрад понял все. Парень явно пытался забыть страшное горе.
Когда капитан случайно кинул взгляд на открывшееся тонкое запястье руки музыканта, то его прошиб холодный пот. На запястье менестреля алели многочисленные свежие кривые шрамы от острого предмета, шрамы недельной давности. Очевидно, юноша пытался покончить с собой, но духу не хватило.
Конрад отошел к своему пустому столу и, взяв недопитую кружку с темным пивом, вернулся к парню и усадил его на скамью. Когда Таер поднес кружку ко рту барда, тот набросился на пиво и, булькая, залпом осушил почти пинту.
– Ты из Чартица? – осведомился капитан – ты давно приехал?
–Вчера – глухо ответил менестрель, утирая рукавом грязные слезы.
– И тебя пустили часовые?
– С письмом для Клеменса Вейса меня не могли не пустить – горько засмеялся молодой бард. Тем более, что ваши Часовые сущие извращенцы! Заставили меня раздеться до гола. Тряпки-то не мои. Спасибо, мир не без добрых людей.
– Понятно…
Конрад с горечью подумал об игре судьбы, познакомившей его с человеком, косвенная вина которого была в том, что сегодня он уезжал, возможно, в свой последний поход. Капитан задумчиво, откинув с лица рукой налипшие от пота волосы, промолвил:
– Ты приехал из Чартица, парень, а я сегодня отправляюсь туда.
Парень быстро посмотрел на стражника, его кадык задвигался, а широкие, но худощавые плечи повисли.
– Что ж, вас можно поздравить герр… э- ээ…
–Таер. Меня зовут Конрад Таер. Я капитан Дневной стражи Шленхау. Ведомство по незаконной ворожбе.
Менестрель с пьяной учтивостью приложил руку к груди и тоже представился:
–Андерас Ян. Менестрель. Бродячий музыкант.
Конрад поправил пряжку на поясе:
– Что ж, Ян. Мне пора. Сегодня еще нужно многое успеть.
– Перед смертью не надышишься… – просипел Ян, тоскливо глядя на стражника. Потом, вдруг, повинуясь неведомому порыву, он схватил Конрада за руку в синей перчатке с обрезанными пальцами.
Пододвинувшись вплотную к стражнику, менестрель дохнул на лицо Конрада тяжелым запахом вина:
– Вы хороший человек! – дико вращая пьяными серыми глазами, зашептал он, – Я вижу людей насквозь, и мне не нужно долго общаться с человеком, чтобы сказать о нем многое. Я прошу вас. Я умоляю вас!!! Уезжайте отсюда! Возьмите мой кошелек и уезжайте! Плевать, что про вас будут думать другие, плевать, что вас заклеймят дезертиром!
Конрад попытался выдрать руку из пальцев Яна, но тот держал его крепко.
– Вы не понимаете! – хрипло, с надрывом уговаривал капитана Ян, – В Чартице вам не выжить и дня! Вы можете вспомнить свой самый страшный ночной кошмар? Забудьте о нем. Чартиц – это АД! АД!!! ВЫ ПОНИМАЕТЕ МЕНЯ?!!
Ян уже кричал и тряс Конрада за грудки. На них стали обращать внимание немногочисленные посетители.
– Довольно! – ожесточился