Бесов Рай. Наум Баттонс
вот уже пятьдесят три и неизвестно, сколько я Коляша проживу ещё на свете этом, поэтому послушай меня внимательно….
– Да что ты такое говоришь, Лёша? Куда ж ты денешься-то? Да и что сегодня с тобой творится-то?
– Потом скажу, а сейчас с сыном я говорю. Не мешай! Может в последний раз это происходит…
– Ну, вот! Опять! Нет, я так больше не могу это всё слушать! Пойду, чайник поставлю…. Ты, Лёш, пугаешь меня, ей Богу говорю.
– Иди, милая, всё нормально…. Так вот, Коляша, – продолжил Алексей Савельевич, после того, как мама вышла из комнаты. – Я не знаю, что со мной будет завтра. Никто этого не знает, кроме Господа Бога нашего….
– Пап, что ты говоришь такое? Первый раз от тебя слышу, чтобы ты Господа Бога поминал. Ты же коммунист! Атеист! Инженер завода нашего оружейного….
– В этой жизни, Коляшенька, все атеисты, пока всё хорошо в их жизни складывается, или когда от этого карьера зависит. Тут тогда Бога никто не вспоминает, а порой и, наоборот: за бороду Его каждый такой преуспевающий потаскать норовит и указать Ему, что заслуг Его в успехах этого существа никаких! Но вот заканчивается везение и все сразу начинают в Небо глядеть и спрашивать: за что Ты Боже так с нами? Помоги! Но не в этом дело, Коляшенька. Я не про Бога с тобой говорить хочу, а о том, о чём давно должен бы любой отец со своим сыном разговаривать. Один ты у меня и поздний, как я уже сказал. Поэтому сердце моё от любви к тебе разрывается и от жалости. Я не знаю, когда мы расстанемся, но расстанемся мы рано или поздно обязательно, и я не хочу, чтобы в памяти твоей и в сердце твоём я горечью отзывался.
– Да, не, пап! Зачем говоришь так? – Коля отодвинул тарелку с недоеденным ужином. – Не хочу больше, наелся! Я не понимаю тебя, пап. Что нашло-то на тебя?
Алексей Савельевич посмотрел на Колю с какой-то неописуемой любовью, тоской и жалостью вместе взятыми, что у того сжалось сердце, а на глаза стали наворачиваться слёзы.
– Добрый ты, Коляша! Очень добрый и чувствительный! А такие люди в наше время здесь не уживаются! А ещё честный! Мир наш с ума сходит от жестокости и подлости, но вот, может, за счёт таких, как ты, он спасётся когда-нибудь. Ежели войны, правда, не будет.
– А война, пап, будет! Честная, освободительная, несущая всему миру свободу, равенство и справедливость. Поэтому любой честный советский гражданин должен всё делать, чтобы в любой момент мог внести свой вклад в нашу общую и великую победу!
– Вот-вот! Поэтому и сердце моё за тебя болит; что, такие как ты, головы-то свои на этой «великой» войне и положат. А миру от этого лучше-то не станет.
– Пап, ты…
– Погоди, не перебивай! Ты лучше послушай отца своего. Предчувствие у меня Коляша, что беда на пороге нашего дома стоит. Большая беда! Непоправимая! Ты повзрослеешь скоро и пообещай мне, что мать не оставишь и помогать ей всегда будешь….
– Пап, о чём ты? Я не понимаю!
– Обещай, говорю! Долг это твой, передо мной и перед ней в первую очередь!
– Ты, что… уходишь от