Избранное: Утренняя пыль. Куропаточная гостиная. Татьяна Климова-Лунянская
кашку
И сахарную прядь овса,
И замечая комара, стояла бурая овца.
Кудла́тый шарфик,
Синела влажная губа,
И зубы рдели, не выпуская
Мякоть языка.
И всюду хлебные олепья,
Жмурки в сене.
Муха сделала несколько увёрток,
Запала в щель.
Улыбчивая козочка топталась у дверей.
«Ах!» – пихтовый смычок держала,
Пожуря воробья.
В дверной запах всё задувало,
На чёлке камушек снега.
И креп в малине, верилось и ныне.
На скамье балет из желудей,
В тазу ваза.
Сидели ювелиры Парю́р и Па́фта.
Залетал снежок,
Заснежены изнанки пирогов.
Поставлены и точечки, насечки,
И зернь, и сахарные свечки,
И бусинки в пыли,
Заметены серьгами тесно
Белые бугры.
Блестя с доски, та вертел-шпага
С запашком грибным…
И ускользая от окна,
Звезда Ухти́мская лесного серебра
С прохладным ливнем пра́жским.
Призрел барашковый глазок Обычай,
Забелена скамья за ветром тихим.
И бросил сумку с ирисами Кто-то он,
С тесёмкой, пряжечкой, почти что босиком.
Завораживающий олень,
Еловая схватка земель,
И вёдра с амулетами,
Серебро лунное…
Толпились овцы в сказочной пыли,
Натянуты пары, где голубки…
– Слушай!!!
Муха сделала стежок,
Лай рождался у ворот.
Бабушка за шитьем
Аккура́тная старушка
Всё перебирала шёлк,
Соединяла строчки, точки
И ровняла шов.
Очки висли над работой,
Прядь волос, что завита.
Ножницы ходили строго,
В такт разбора хлопоча́.
А ненастье скроет в шёлке
Дождь и мокрого царя.
Бровь бежит, играет кро́тко
Только тонкая игла.
Чаепитие Ады и Вана
Терраса, лето, чай с гранатовым литьём,
Она сидела, молча, за столом,
И шоколад топился на ладони.
В графине зелень растекалась в день,
Черешен горка таяла под солнцем.
И шея белая с округлостью плода
Покоилась гордо, как под гривою льва.
Богиня яблоко разгрызла в сок,
Задумчиво задерживая взгляд на нём,
Она смотрела, молча, на разлом
В зелёной плёночке зачатья-счастья.
Терраса, лето, чай с гранатовым литьём,
Она гоняла ложечку по чашке.
Ей нравилось ломать бисквит, набитый кремом,
Она следила за моей рукой, косясь,
Ребёнок в женском ожидании,
В жару от чая, замирала
И опускала ложечку в фаянсовую глубь.
Весна в Москве
Мы пирога кусочки разомкнём
И