Шестое сомнение. Виктор Иванович Зуев
больного с распухшей от рожи ногой, хоть отрезай. И так же, после десятиминутной беседы на городские темы, дядя Гера выпроваживал приезжих, даже не осмотрев больного.
– А как же нога у моего мужа, посмотрите на неё, что с ней и когда он поправится? – недоуменно спрашивала супруга больного.
– Поправится ваш муж, поправится, – спокойно отвечал ей Герман, поглаживая больного по голове, – через неделю уже ходить будет.
И через пару недель к Герману приезжал сам бывший больной, пританцовывавший от радости обеими ногами, с бесчисленными благодарностями и дарами.
Конечно, злые языки говорили, что он с чёртом дружит, но тем не менее от этих злословий поток страждущих к нему не уменьшался.
Одно время к Герману даже из столицы стали приезжать важные чиновники с желаниями дальнейших личных богатств и светлого будущего для них. Нет, конечно, эти ответственные государственные люди, планировали или намечали запланировать определённые улучшения для подведомственных жителей городов и деревень, но как-то не очень верили в них, и поэтому приезжали за хорошими прогнозами для себя, к сильному шаману. Но так как предсказания у дяди Геры были для них в основном отрицательные, ввиду отсутствия оплаты за его труды и за труды работающих на них, то важные чиновники обиделись на Германа, и вскоре прекратили его досаждать, по привычке считая, что для важных чиновников светлое и богатое будущее должно доставаться им бесплатно.
Но однажды зимой, на третий день после снегопада, некоторые жители деревни обратили внимание, что тропинка к дому Германа не протоптана, хотя он почти ежедневно ходил в магазин за хлебом. Нет, летом он иногда уезжал из дому надолго, но всегда предупреждал об этом односельчан, а тут никому ничего не сказал. Старший в деревне решил зайти к нему, проведать, не случилось ли чего. К его удивлению, в доме никого не было, и по холоду в нём чувствовалось, что дом был не топлен уже несколько дней, а на столе лежала записка, в которой было написано карандашом старославянскими буквами: «Люди, я уезжаю совсем, в Америку, а права на дом передаю моему брату названому, Аимке. На том и прощайте. Брат Герман». Рядом на столе лежало официальное завещание, заверенное городским нотариусом, какому-то Аиму.
Деревенские долго обсуждали эту странную новость, горевали, что теперь у них не стало целителя, и втайне надеялись, что дядя Гера всё же вернётся, как раньше, летом.
Но проходило время, а в доме никто не появлялся. И только весной, когда стали прилетать на лето журавли, на крыльце пустующего дома Германа жители деревни неожиданно увидели сидящего человека. Он преспокойно курил трубочку и с интересом посматривал по сторонам, ни с кем, особо не здороваясь и не разговаривая. При проверке документов старшим деревни оказалось, что это и есть названый брат дяди Геры и нынешний хозяин дома.
Деревенские старушки через недельку-другую стали выпытывать деда Аимку насчёт его целительных способностей, как у брата Германа, на что тот неизменно