Женщины принца Сигваля. Екатерина Бакулина

      У него удивительно теплые пальцы… Он касается совсем легко, но стоит только попытаться освободиться, – и ничего не выходит. Она словно в паутине – в его руках. И даже не потому, что ее так крепко держат, а потому, что самой не хватает сил.

      Щеки горят огнем.

      – Мне надо идти… – тихо говорит она.

      – Уверена?

      Его дыхание на ее шее. Он наклоняется к ней и… нет, просто чуть касается носом ее уха.

      Ей надо идти… надо… давно пора…

      Но, вместо этого, она все еще тут.

      И, все же – стоит ей решительно сказать «нет», и он отпустит, в этом Аурора не сомневается. Но решительно сказать не выходит.

      Его пальцы касаются ее шеи сзади, плеч, спины. И она сама невольно подается к нему, почти против воли. Это завораживает.

      – Уже поздно… – пытается из последних сил. – Я не могу…

      Он улыбается.

      – Иди.

      Его ладонь лежит на ее спине, у поясницы, другой рукой, кончиками пальцев, он осторожно гладит ее плечо.

      Надо.

      Собравшись с духом, Аурора резко отступает в сторону. И еще шаг.

      Он отпускает.

      Улыбается, страшно довольный. Потому, что она не уходит все равно. И Аурора тихо ненавидит его и себя за это.

      Что в нем такого?

      Всегда казалось, что Юн ей нравится больше. Еще бы! Он такой красавец, с ума сойти! Юн выше на голову, и на два года старше, он выглядит уже мужчиной… А Сигваль совсем мальчишка, у него даже борода толком не растет.

      Они оба бегают за ней уже месяц, что только ни делают. Она даже знает, что у них на нее пари, но сейчас все равно. Ей даже немного льстит такое внимание, если уж быть честной. Дочь небогатого рыцаря, даже без своей земли – на что она могла рассчитывать? Юн – младший сын герцога, Сигваль – наследный принц.

      Вчера они дрались из-за нее.

      Нет, они вечно дерутся…

      Но теперь на Сигваля страшно смотреть. Шрам на лице, скорее всего, останется на всю жизнь. Даже швы наложили. Лицо с левой стороны припухло, глаз красный. Да что там, еще немного бы, и он бы остался совсем без глаза. Его отец устроил страшный скандал, едва ли не повесить Юна пытался, но Сигваль каким-то образом смог настоять, что виноват сам.