Брошенные тексты. Автобиографические записки. Игорь Верник
свое движение, странно было слышать, что человек этот все еще жив. Мама молчала. Папа в кожаном черном пальто и с дипломатом в руке сел напротив на такой же табурет, только с сиденьем из красного кожзаменителя. Наконец, мама сказала: «Пошли» – и удалилась на кухню. Через несколько минут туда зашел папа. Дверь за ними закрылась. Поскольку дверь эта практически целиком состояла из матового желтого стекла с небольшой трещиной посередине, то сквозь нее я услышал, как засвистел на газовой плите чайник и тут же стих. Затем щелкнула клавиша на радиоприемнике, оборвав голос диктора. Мама подняла сковородку, перевернула ее, и в тарелку с глухим звуком упал слипшийся кусок гречневой каши. Вдруг я услышал фразу, от которой волосы у меня на голове поднялись дыбом. Делая ударение на каждом слове, мама сказала: «Надо просить «запорожец». Я не поверил своим ушам. Этот инвалид с висящими по бокам щеками, развивающий скорость, равную скорости велосипеда, этот клоун с мотором в багажнике и глушителем, торчащим сзади, как фига, казался мне тем не менее сверхсуществом, маленьким космическим кораблем. Однажды у нас во дворе возник «запорожец», это отец какой-то девочки из дошкольной группы, исполненный благодарности, подвез педагога Анну Павловну домой. Я кругами ходил вокруг автомобиля. Девочка внутри стала прижиматься к стеклу, дышать на него и пальцем чертить нечто, напоминающее котенка, а я зачарованно глядел на шедевр советской автомобильной мысли. И что же – эта машина может стать членом нашей семьи?! Не выдержав напряжения, я убежал в детскую и стал смотреть в окно на редкие проезжающие мимо машины, в свете фонарей пытаясь разглядеть заветную легковушку. Прошел год, может, и больше. И вот однажды вечером папа вошел в дверь и тяжело опустился на табурет с красным сиденьем. «Что случилось, Миля? – воскликнула мама. – Ну же, не молчи!»
– Сегодня было собрание, и все в один голос решили… – Эмиль запнулся. С зимней меховой шапки капля за каплей стекал и со стуком падал на линолеум тающий снег. – Решили, что мне неправильно иметь «запорожец». Повисла пауза. Ярко-синие глаза мамы как будто потеряли свое сияние. Она закрыла их и тут же открыла. Видно было, что папа силится сказать что-то еще, но не может. – Ну? Что? Говори, – низким голосом произнесла мама. – Сказали, вам, как главному режиссеру, нужен другой автомобиль. Выделили «жигули» первую модель. Брать нужно через неделю. Пять тысяч сто рублей», – как одно слово выдохнул всю фразу папа. «Запорожец» стоил 3500. Разница в цене составляла 1600 рублей. Это было ужасно.
– Вот тебе и «копейка», – неожиданно улыбнулась мама. И как всегда в критических ситуациях, все взяла в свои руки. В этот же вечер она упала в ноги подруг с кличем: «Спасайте, одолжите, кто сколько может». Папа, краснея и бледнея, обзвонил товарищей из актерской братии и рассказал, что решил сменить профессию режиссера на шофера: «И всего-то, Ммммчка, осталось купить машину. Но вот неприятность – денег нет. Так что одолжи, если можешь, обещаю вернуть с первых же водительских