Четыре жизни Хелен Ламберт. Констанс Сэйерс
с отцом. И хотя Джульетта знала всех родственников со стороны отца – бабушку, которая была еще жива, дядю и двоюродных братьев, – она ничего не знала о семье по материнской линии, живой или мертвой. Как будто мать вышла из ракушки, словно героиня картины, которую Маршан рисовал прошлым летом.
– Когда-то давно я жила в Париже. – Мать собрала лук и начала резать широкими кусочками.
– Ты никогда не рассказывала. – Джульетта не ожидала полученного ответа. – Тебе там нравилось?
– Нет, не очень. Париж – суровое место. Тебе не понравится, уж поверь на слово. Мишель Бюссон унаследует ферму отца, и у вас будет хорошая, безопасная жизнь. Вы никогда не будете беспокоиться о пропитании и крыше над головой. Париж – тяжелое место, и там полно обманщиков и шарлатанов. Этот художник… – Мать покачала головой. – Выброси из головы эти мысли, Джульетта. Ничего хорошего из этого не выйдет.
– Но я не хочу безопасной жизни. Я хочу в Париж.
Джульетта по-прежнему орудовала тряпкой, пытаясь отмыть кастрюлю и осмыслить все, что узнала от матери. Внезапно в дверь постучали. Обернувшись, Джульетта увидела на пороге Огюста Маршана. По этому случаю он надел коричневый пиджак.
– Это потому, что ты никогда не знала ничего, кроме безопасности. Ты не представляешь, что такое страдания. – Мать собиралась что-то добавить, но, подняв глаза, увидела в дверях Маршана. Она не казалась удивленной.
– Месье Маршан. – Она устало подошла к двери, вытерла руки о юбку и скрестила их на груди. – Мой муж в поле, если вам нужна помощь. Он должен вернуться к закату.
Бледных и дрожащих соседок, которые приходили к ней в плащах посреди ночи и будили всю семью, мать принимала с большим гостеприимством, чем месье Маршана сейчас.
– Позвольте войти? – Маршан замешкался на мгновение, но, не дождавшись ответа, все-таки зашел в кухню. – Ах, юная Джульетта.
Джульетта заметила, как мать нахмурилась за его спиной.
– Мне пришло в голову, что утром я не был учтив с юной Джульеттой. – Он бросил взгляд на овощи на столе, затем – на двух молчавших женщин. – Я попросил вашу дочь зайти завтра утром, чтобы помочь мне с картиной. Боюсь, с моей стороны было грубо не прийти и не поговорить с вами напрямую. Совершенно неприемлемо.
Маршан всегда оживленно жестикулировал во время разговора; заметив пятна краски на его пальцах и ногтях, Джульетта с улыбкой повернулась кокну.
– Я рада, что вы зашли, месье Маршан, и мы восхищены работой, которую вы проделали прошлым летом с нашей Джульеттой.
– У вас, конечно, осталась картина?
– Да. – Мать Джульетты казалась слегка рассеянной.
Маршан склонился к женщине, словно ожидая отказа, но мать перебила его в ту же секунду, когда он намеревался заговорить:
– Джульетта в следующем году выходит замуж, и я беспокоюсь, как к этой работе отнесется семья мальчика. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду?
– Прекрасно понимаю, миссис ЛаКомпт. Я понимаю, как