Нежная правда. Ария Ли
нереален. – Что? Никто ещё не отказывал тебе, Макс?
Самодовольное, слишком понимающее выражение его лица заставило её стиснуть зубы.
– Нет, не до тебя, – ответил он, рычание в его голосе соответствовало раздраженному взгляду, который он бросил на неё.
– В таком случае, ты слишком запоздал с этим опытом, не так ли? – Яна старалась, чтобы её голос звучал сладко, когда она отступила на дорожку, ведущую к стоянке, и убежала. – Я слышала, что отказ в конечном счете может стать прекрасным формирователем характера.
От того, как он посмотрел на неё, по её телу разлилось тепло. Реакция была удивительной. Как бы она ни злилась, её тело не должно было реагировать на него с такой сексуальной теплотой. С другой стороны, у Макса был способ заставить женщину просто растаять от одного взгляда. Опущенные ресницы, такие густые и длинные, что на мужчине они должны быть запрещены. Сексуальная ухмылка, тронувшая уголки его губ, и порочная чувственность, наполнявшая его лицо, были просто, почти неотразимы.
– С другой стороны, я ведь не был отвергнут тобой, не так ли? – заметил он, прежде чем она успела убежать, его тон резонировал с полной, чувственной уверенностью.
Это был Максим, он ничего не мог с собой поделать, решила она. Несмотря на всю свою самоуверенность и высокомерную уверенность в себе, он был прав. Она еще не отвергла его по-настоящему. Она никак не могла заставить себя сделать это.
– Если это то, в чем ты должен себя убедить, тогда давай. – ей пришлось вложить веселье в свой голос, так же, как и голод. – Не буду с тобой спорить. Кроме того, мне пора домой.
Она повернулась к нему спиной.
Ей следовало бы знать лучше. В ту же секунду, как она это сделала, она вспомнила, что это может быть плохой идеей.
Едва Яна сделала первый шаг, как обнаружила, что ее развернули, подняли на цыпочки и прижали спиной к фургону Макса.
Неоново-голубые глаза поймали ее в ловушку, не позволяя ей ускользнуть от его взгляда.
Возможно, плохая идея была неправильным описанием. Не очень хорошая идея, но определенно шаг, который показал ей, почему борьба с ним будет так чертовски трудно сейчас.
Её пальцы сомкнулись на его плечах, ногти впились в темный материал его футболки, когда он обхватил ее сзади обеими руками, приподнял и просунул одно твердое бедро между ее.
У Яны перехватило дыхание. О боже, это было несправедливо. Это было неправильно, что она стала такой слабой, что её плоть предала здравый смысл и упивалась его прикосновениями. Потребность захлестнула её с катастрофическими последствиями. Ощущение его тела, твердого, возбужденного, вдавливающегося в нежную плоть, слишком чувствительную и жаждущую прикосновений, почти уничтожило любую надежду на сопротивление. Не говоря уже о контроле.
– Ты не отвергаешь меня, дорогая, – заявил он, его голос был глубже, темнее, чем когда-либо. – Скажи это сейчас. Скажи, что не хочешь меня?
Он был таким теплым, таким сильным. На какое-то мгновение ей захотелось расслабиться