Анжелика. Путь в Версаль. Анн Голон
неминуемая драма произошла. Она была короткой, но жестокой.
Как-то вечером Анжелика отправилась навестить Жанена в его логове возле моста Сен-Мишель. Она принесла ему свиной колбасы. Деревянный Зад был единственным, к кому Анжелика испытывала уважение. Она выказывала ему знаки внимания, которые он, впрочем, принимал с обычным своим видом озлобленного бульдога, полагающего, что так и должно быть.
В тот вечер, понюхав колбасу, он взглянул на Анжелику и спросил:
– Куда идешь?
– В Нельскую башню.
– Не ходи. По дороге загляни в кабак Рамеза, что возле Нового моста. Каламбреден там. С приятелями и Полькой. Поняла?
Помолчав, словно для того, чтобы дать ей время осознать его слова, он настойчиво повторил:
– Поняла, что ты должна сделать?
– Нет.
По привычке она присела перед ним на колени, чтобы быть одного роста с этим человеческим обрубком. Пол и стены лачуги были глинобитные. Вся мебель состояла из единственного сундука, обтянутого драгоценным кюрболи[1], куда Деревянный Зад убирал четыре свои куртки и три шляпы. Он всегда очень заботился о своей полуфигуре.
Логово освещала висящая на стене украденная из церкви лампада из позолоченного серебра, тонкая ювелирная работа.
– Войдешь в кабак, – наставительно объяснял Деревянный Зад, – и, когда увидишь, чем Каламбреден занимается с Полькой, возьмешь что под руку попадется: горшок, бутыль, и стукнешь по черепу.
– Кого?
– Да Каламбредена, черт возьми! В таких случаях девками не занимаются.
– У меня есть кинжал, – сказала Анжелика.
– О нем забудь. Ты не умеешь им пользоваться. И потом, чтобы проучить нищего, обманувшего свою маркизу, достаточно удара по голове. Уж поверь!
– Но мне безразлично, что этот мужлан обманывает меня, – с высокомерной улыбкой произнесла Анжелика.
Глаза Жанена запылали в зарослях кустистых бровей. Он медленно заговорил:
– У тебя нет права… Я даже больше скажу: у тебя нет выбора. Среди наших Каламбреден могуществен. Он тебя выиграл. Он тебя взял. У тебя больше нет права пренебрегать им. У тебя нет права позволить ему пренебрегать тобой. Он твой мужчина.
Анжелика содрогнулась. От ярости и глухого сладострастия. Горло ее сжалось.
– Не хочу, – сдавленно прошептала она.
Принц нищих разразился горьким смехом:
– Я тоже не хотел, когда при Нордлингене мне снарядом оторвало ходули. Меня никто не спросил. Былого не вернешь… Надо приноровиться, вот и все… Научиться передвигаться в деревянном корыте…
Пламя лампады освещало все неровности на толстом лице Жанена. Анжелика подумала, что он напоминает гигантский трюфель – гриб, выросший в подземной тьме и сырости.
– Так что приноровись-ка и ты жить среди нищих, – тихо и настойчиво продолжал он. – Делай, что говорю. Иначе умрешь.
Анжелика горделиво тряхнула головой, отбросив назад волосы:
– Я больше не боюсь