Ведьмин холм. Э. В. Хорнанг
весь этот год. У меня есть заверенные счета, подтверждающие это, и Ройл, должно быть, сбежал как раз тогда, когда узнал, что почта дойдет до меня туда, где я был за границей. Я даже не удивляюсь; он подделывал каждое заявление в течение последних шести месяцев!
– Но не раньше? – Воскликнул Делавойе, как будто это имело какое-то значение.
Койш повернулся к нему с озадаченным видом.
– Нет, это самое смешное, – сказал он. – Можно подумать, что человек, который так ошибся, сотни раз за эти несколько месяцев, никогда не мог быть вполне нормальным. Но ничего подобного. У меня есть счета, они были верны, как дождь, до прошлой весны.
– Я так и знал! – Воскликнул Делавойе в диком возбуждении.
– Могу я спросить, что вам было известно?
Койш пялился, как мог.
– Только то, что вся беда, должно быть, произошла с тех пор, как эти люди пришли сюда жить!
– Вы полагаете, что они жили не по средствам?
– Я бы не удивился, – сказал Делавойе с такой готовностью, как будто ничего другого у него и в мыслях не было.
– Ну, и я бы сказал, что вы правы, – возразил инженер, – если бы не самое смешное. Когда честный человек сходит с рельсов, на это обычно есть какая-то огромная причина, но один из сюрпризов этого дела, как удалось выяснить моему банкиру, заключается в том, что Аберкромби Ройл в состоянии вернуть каждый пенни. У него для этого более чем достаточно денег, лежащих без дела в банке, так что явного мотива преступления не было, и я, со своей стороны, готов рассматривать это как внезапное помутнение рассудка.
– Вот именно! – Воскликнул Делавойе, как будто он был самым старым другом пропавшего и больше, чем кто-либо из нас, стремился найти ему оправдание.
– В противном случае, – продолжал Койш, – я бы не доверял вам, джентльмены. Но очевидный факт заключается в том, что я готов потворствовать преступлению на свой страх и риск в обмен на немедленную и полную реституцию. – Он полностью переключил свое внимание на меня. – Так вот, Ройл ничего не добьется, если вы не поможете ему, не поможете мне найти его. Я не буду строг с ним, если вы это сделаете, обещаю! В Англии об этом не узнает и дюжина мужчин. Но если мне придется за ним охотиться, то только с детективами и ордером, и жир будет гореть, чтобы весь мир его учуял!
Что мне оставалось сделать, как не сдаться после этого? Я не обещал хранить никаких секретов, и было ясно, что в интересах беглеца раскрыть место назначения на оговоренных условиях. В честности его жертвы я не сомневался ни минуты; это было так же очевидно, как и его великодушное сострадание к Аберкромби Ройлу. Он винил себя за то, что не позаботился о своем собственном шоу; несправедливо было брать бедного маленького мелкого адвоката и постепенно превращать его в своего доверенного делового человека, это было слишком высоко для него. Он говорил, что бедняга бежит от гнева, который существовал главным образом в его собственном воображении, и даже в этом он винил себя. Похоже, Койш