И звезды отвернулись. Владимир Понкин
я видел, как вздымается пар от моего дыхания, но не слышал себя. Впервые за долгое время я находился в настоящем времени. Я был там. Один, на коленях, перед огромной пропастью своих мыслей. Боясь упасть, я закрыл глаза. И именно в тот момент, когда картина мира сменилась черной пустотой, я почувствовал, как все начало стихать. Дыхание выровнялось, руки почувствовали холод снега, послышались приближающиеся шаги Кита.
– Ты чего это, друг? – спросил он, остановившись в метре от меня.
– Что-то накатило, – ответил я, вытирая остывшие слезы холодным рукавом куртки.
– Бывает.
– Да, бывает.
Все прошло так же внезапно, как и началось. Буря стихла, унося с собой всю тяжесть с моей души. Я поднялся на ноги и зажмурил глаза. Яркое солнце слегка ослепило меня.
– Идем дальше? – спросил Кит. Да, – ответил я, – сколько нам еще идти?
– Ты знаешь ответ.
– Пару минут.
– Пару минут, – кивнул он.
Глава шестая
Спустя полчаса мы спустились к реке и вновь пошли по колеям от снегохода. Кит рассказывал, что произошло с ним за годы нашего необщения. Я шел следом, и мое воображение рисовало картины его странствий и размышлений. В тот момент я жил его историями. Такое случается, когда собеседник красочно и детально описывает события, которые пережил. Слова его были сутью жизни. Словно он жил для того, чтобы рассказать мне об этом. Я видел, как он переезжал с места на место, встречался с девушками, радовался, смеялся, любил и был разбит, разбит, разбит. Рассказами он передал мне ощущение своей жизни, отчего я захотел отдохнуть и перекурить.
– Давай сделаем привал у того завалившегося дерева, – предложил я, показывая на уходящую под лед крону
– Да, давай. Хотя то место, к которому я тебя веду, как раз за тем деревом. Нам надо только уйти с реки и подняться на холм.
– И все-таки давай посидим здесь. Место шикарное.
– Шикарное, – повторил Кит. – Давно я не слышал это слово.
– А я как раз вспомнил, когда ты рассказывал свои истории.
– Шикарное слово.
– Не иначе, – ответил я и, стряхнув снег с коры, сел на дерево.
Кит достал из рюкзака термос, открутил крышку и налил в нее что-то горячее.
– Что это? – спросил я.
– Пока ты спал, я приготовил сбитень.
Когда Кит достал термос, я поймал себя на мысли о том, что мне страшно – вдруг там может оказаться кофе? Вернее, я испугался тех воспоминаний, которые нахлынули бы на меня с первым глотком. Та ночь теплого лета, когда мы с тобой пили кофе из термоса и молчали на берегу, обнажая душу друг перед другом и созвездиями, принадлежит только нам. Кофе событий из термоса наших чувств мы должны пить только вместе. И никак иначе.
– Когда ты вернешься из своих мыслей, возьми эту чертову крышку и попробуй сбитень, – услышал я язвительный тон друга.
– Давай.
Над кружкой всеми моими опасениями вздымался пар. Я взял ее в