Рюрик и его сыновья. Книга I. И. Ю. Степанов
устраивайся! – быстро сказал князь с облегчением.
Гость устроился на своем месте, а его помощник, еще совсем молодой человек, присел рядом с ним. Остальные князья тоже заняли свои места.
– Люблю и уважаю победителей, которые смело отстаивают свои права на землю даже в том случае, если они в меньшинстве. Такие победители достойны похвал и тогда, когда победа не решает еще больших вопросов. – сказал князь.
– Ну, и когда тебя хоть кто-то победил? – спросил один из князей.
– Когда? – князь слегка задумался, – так хотя бы третьего дня! Иду, значит, по одной деревне и вижу, как мальцы меж собой борются и задираются, а достается все более одному из них, который никак не может дать им отпор. Поколотят они его, а он стоит, пыхтит, не плачет, только сопли ручонкой вытирает и глядит на них недобро. Подхожу я к нему, приседаю и говорю:
– Хорош, сопли по лицу размазывать. Ты, когда самый сильный из них нападет на тебя, сожми руку в кулак и в нос ему, как дай! И лучше, когда немного снизу и все тело вложить в руку. Понял?
Мальцы увидели, что я присел около одного из них, тоже стали подходить и наблюдать за нами.
– Понял – говорит он, – и спрашивает меня: «Вот так»?
И в этот момент светило огромное появилось в очах моих, потом звезды воссияли светом своим ярким, и тепло полилось в носу моем. Чувствую, что лечу я в небо темное, в глубину небесную, и не ведаю, когда вернусь на землю нашу грешную. Но не долго полет этот длился и опрокинулся я на спину свою, да лодыги23 свои задрал, аж выше коньков домов крестьянских. Чую, мальцы все скопом накинулись на меня и лупят со всех сторон!! Да так навались, что матерь свою вспоминать я уж начал. «Где ж ты, матерь моя, заступница? Почему дозволила, чтобы черти окаянные по груди моей сильной шастали! Ведь в бороду мою знатную, все вцепиться норовят, ироды»? Ждать ответа мне не приходилось, и тогда сказал я сам себе: «Где ж ты удаль моя молодецкая, да сила моя древних витязей? Подниму я тело свое богатырское, скину ворогов многих с плеч моих широких»! Только молвил я эти слова, как послышался голос женский, и подумал я весь счастливый, что это матерь моя, заступница:
– Встань, Василько, ты…
«Не уж то матерь моя услыхала мольбу мою?», подумал я, но быстро опомнился: Вася, Бася, Васька, Василь, Василько – это не имена, а клички от слова Василевс! Потому не может мать моя меня так называть, но лишь «Мишенька» или «Миханька»! Слышу, повторяет она и говорит:
– Встань, Василько, ты с деда нашего, старого!
– Так ведь не наш этот дед! Заблудший!
– Наш это дед, свой, ведь чужие по нашей земле не ходят!
«Нет, не матерь это моя, заступница, а баба чужая, так еще и злющая», – понял я! Посмотрела она на меня искоса, и продолжила: «Уж не видите вы кожу его дряблую, да телеса его слабые»? А затем, с издевкой, молвила: «Отпустите бородку его жидкую, да голову его всю плешивую»! Пришлось мне хотя и с позором, но гордо уйти.
Весь рассказ прерывался
Лодыги, лодыжки – костяные шишки в конце голени. Щиколотки (Словарь В. В. Даля). В данном случае подразумеваются ноги. (авт.)