Человек Чубайса. Геннадий Прашкевич
в «Рыбы», мы с Юхой запросто раздавили бутылку дагестанского коньяка. Юха, оказывается, за ночь пару таких осилил. Немного он успел и поспать. На столе валялась неаккуратно порезанная кета, пустые бутылки весело катались под ногами по полу кухни.
– Я уже давно один живу, – любовно объяснил Юха, пьяно блаженно щурясь. Лицо у него было сильно помято, но он переживал прилив альтруизма. – Ко мне уже давно никто не ходит. Одни померли, другие выбились в люди… Помнишь? – расцвел он. – Мчат такси по городу, люли-люли, песни там какие-то в стороне… А моя любимая вышла в люди, она сидит и плачет, плачет обо мне… Это обо мне, обо мне, Андрюха!.. Точно говорю, обо мне… Жалко, магнитофон сломался, а то бы я тебе одну песенку прокрутил… Ночью я наступил на магнитофон, он взял и сломался… – Юха растерянно развел руками и понизил голос, кивнув в сторону комнаты, в которой ночью лежал на диване Шурка: – Бандосы?
– А то!
– И доктор?
Я кивнул. Мне было все равно.
– Да я сразу все понял, – с пьяной откровенностью провозгласил Юха. – У меня глаз – алмаз. Вы еще в дверь не вошли, а я уже все понял. Меня учить не надо. Я Шурке всю жизнь твердил, что попадет однажды под пулю. – И спросил, хитро щурясь: – Только почему это они не пьют, твои бандосы?
– А разве они не пьют?
– При мне не пили.
– Вот и ты поумерь пыл.
Но Юху уже понесло. Он попал в колею.
Радостно шалея от выпитого, он рассказал, что настоящего бандита чувствует за версту. Глаза его загорелись. Он же, конечно, в детстве дружил с бандитами. Юха совершенно забыл, что мы росли в одном дворе и по какой-то неясной ассоциации вдруг перескочил на маршала Покрышкина, который когда-то не раз приезжал к его отцу. Они были друзьями и маршал Покрышкин (кажется, тогда он еще не был маршалом), приехав в Новосибирск, всегда приходил к старому корешу профессору палеоботаники Толстому – раздавить пару мерзавчиков. Маленький Юха якобы сидел на диване и слушал рассказы про воздушные баталии маршала. В некоторых вариантах Юха втихомолку от отца допивал за маршалом разливное пиво. Отгуляв свое, маршал категорически следовал в сторону вокзала и случалось так, что по дороге на него нападали бандиты. Как это без бандитов в ночном городе? Наглых бандосов иногда останавливал Юха (он же всех знал), а иногда маршал выхватывал из карманов два нагана и гонял сволочей по бульвару. При этом маршал шипел, как раненый Шурка. У Шурки, похоже, крыша ночью поехала, объяснил Юха. Он лежал, как мраморный (Юха любил такие сравнения), и шипел.
– Как это шипел?
– Ну, пытался сказать что-то.
– Что именно?
– Да я уже все рассказал врачу.
– А врач всю ночь тут пробыл?
– Да нет, – с пьяной откровенностью, выказывая мне глубочайшую любовь, объяснил Юха. – Считай, часов до двенадцати я сам с Шуркой возился… Может с доктора еще четвертак сорвать? – вдруг спохватился он. – Диван-то все же испачкали… – И, не получив моего благословения, продолжил: – Он, как змей, шипел, Шурка, значит… Шипит сквозь зубы: он, дескать, джазист!.. Ну, лежит, молчит,