Песочный человек. Орешниковая Соня
Мария Михайловна.
– Нет, Сережа! – Плюнула я на все церемонии. – Почему я? Не хочу. Не люблю Францию. Не люблю Париж. И вообще, сейчас там постоянные демонстрации, страна на грани коллапса, а ты говоришь о какой-то там стажировке?!?
– Ты не француженка, не пенсионерка и не безработная. Тебя никак не коснутся никакие демонстрации, Маша, – тоже отбросил церемонии Озоновский. – Ты поедешь в католическую школу. А ее, как ты понимаешь, мало волнует увеличение пенсионного возраста или как там это называется…
– Вот-вот, Сережа, ты плохо знаешь новости, – воскликнула я. – Тебя волнует только что-то мифическое и эфемерное!
– Это моя профессия, Марусенька, – усмехнулся Озоновский и молниеносно достал откуда-то салфетку.
Ловкость рук, как говорится, и никакого обмана. Если бы Озоновский остался вдруг без работы, он бы запросто устроился иллюзионистом в цирк.
– Школа находится достаточно далеко от центра… Недалеко от небольшого книжного магазинчика, – зачем-то сказал Озоновский. Я нахмурилась.
– Ты говоришь аргументы?
– Наверное… Школа, как бы это сказать, хорошо запрятана на узкой парижской улочке. Надо уйти с небольшой площади, которая располагается у книжного магазинчика, идти прямо, подняться на небольшой склон, затем спуститься, свернуть налево, а потом идти прямо и перед тобой возникнет большое серое здание, немного мрачное, в готическом стиле, с каменными горгульями на крыше…
– Ты решил мне рассказать сказку? – рассердилась я, хотя и заслушалась. – Не люблю Францию. Мне все равно. – Ясно, что Озоновский меня соблазняет, а я не намерена поддаваться.
– Не понимаю этой твоей нелюбви, Маша. Ты же любишь море? Францию омывает Средиземное море. И даже Атлантический океан. Только представь себе! Океан!
– Какое это имеет отношение к Парижу? – зло спросила я и вздохнула. – Ничего не понимаю, Сережа. Зачем мне нужна эта католическая школа, а?
– Тебе это нужно, Машенька. – Озоновский снова начал протирать стекла очков. – Недавнее гадание на зеркалах подтолкнуло меня к этому ответственному шагу.
– Что-о?
– Помолчи, Мария. Дай мне сказать. – В голосе Озоновского появился металл. Я притихла. – Мария… Ты до сих пор считаешь изучение и преподавание мифов прекрасным времяпрепровождением, а это не так. Я даю тебе возможность убедиться в этом.
– Даже если это и так, зачем? – вдруг спокойно спросила я.
– Я заметил и почувствовал, как ты изменилась после того гадания на зеркалах, Маша. – Озоновский взглянул на меня. – Рита забыла. А ты – нет. Для Риты это было забавой. А для тебя?
– Вот уж не думала, что ты, Озоновский, психолог! – бросила я с досадой. – Не Ритка гадала, а я.
Это было слабым оправданием, но должна же я была сказать хоть что-то!
– Ты должна помнить из учебы, Маша, что наша суть состоит из двух частей. Одна часть в нас от бога, другая – от дьявола. И, к сожалению, дьявол всегда сильнее в человеке. Иногда это